Неискренне ваш

– Я что, попала в справочное бюро? – рассердилась Саша. – Слушай меня внимательно. Сейчас ты должна встать, принять контрастный душ и отправиться к Пуху. Я скоро приеду туда.

– Почему обязательно контрастный? – все еще из глубин своего сна спросила Кристинка. Хороший душ – это горячий душ.

– Я видела Горохова, – сказала Саша, решив выложить одним махом самое главное.

– А если Пуха нет дома? – пробормотала Кристинка и зевнула. На две секунды замолчала, после чего неожиданно громко воскликнула: – Ты видела Горохова? Где?!

– У тебя на бороде, – ответила боевито настроенная Саша. – Все расскажу при встрече, поняла? Кстати, Пух наверняка дома. Ты же знаешь, что он выбегает только за пропитанием, а ультрафиолет поглощает, прогуливаясь в трусах по балкону. В общем, я тебя жду.

– Душ, бутерброд с колбасой – и я выезжаю, – бросила Кристинка уже абсолютно нормальным голосом.

– А без бутерброда никак не обойтись?

– Сашка, ты же знаешь, что именно бутерброды включают мои серые клеточки.

– И серые клеточки становятся ярко-серыми, – проворчала Саша. – Вы с Пухом, как два хомяка, – существуете, только когда едите.

Очутившись на улице, Саша осознала, что шагает в два раза быстрее, чем обычно. Ее тело просто излучало энергию. «Ну погоди, Кира! – думала она. – Ты обвела меня вокруг пальца, но я еще докажу, что не лыком шита». Саша пока не знала, как будет это доказывать и что вообще может предпринять. Но для этого она и собирает военный совет – друзья помогут выработать стратегию и тактику борьбы.

Пух открыл дверь сразу же. Выглядел он как пассажир поезда «Москва – Пекин» на пятый день пути.

– Здравствуй, мой друг, – сказала Саша и, мимоходом поцеловав его в щеку, отправилась на кухню с большим пакетом в руках.

Пух следовал за ней по пятам, громко вопрошая:

– А Кристинка приедет? Почему вас не было так долго? Вы все время бросаете меня на произвол судьбы. Наверное, вы дружите между собой у меня за спиной. Я – на обочине, да?

– Димка, у тебя что, бритва сломалась? – спросила Саша, отмахнувшись от его нытья и выгружая провизию на стол. – Вон, борода лопатой. Кристинка со смеху помрет.

– А она скоро приедет? – всполошился Пух.

– С минуты на минуту. И сними эту футболку, у тебя на пузе пятно. Кристинка терпеть не может грязную одежду, ты же знаешь.

Пух испарился, как бесплотный дух, подхваченный сквозняком. Открыв холодильник, Саша присвистнула и крикнула через плечо:

– Тебя еще не сделали почетным покупателем отдела кулинарии в соседнем супермаркете?

– Ты же знаешь, я не готовлю еду, – ответил Пух из недр квартиры.

– А что ты готовишь, революцию? Если бы компьютеру требовалась жратва, я уверена, ты не отходил бы от плиты и подавал ему одни деликатесы.

– Ты неправильно понимаешь наши с ним отношения, – крикнул Пух и пустил в ванне воду. Из-за ее грохота перекрикиваться стало бессмысленно.

Некоторое время спустя приехала Кристинка. Она позвонила сразу шесть раз подряд: наверное, для того, чтобы ей побежали открывать галопом.

– Да иду, иду! – закричала раздосадованная Саша, у которой от неожиданности из рук выпрыгнул нож. Из чистого суеверия она подняла его и три раза постучала об пол – говорят, что, когда нож падает, является мужчина. Сейчас любой гость оказался бы совсем некстати.

Как только Саша открыла дверь, Кристинка прямо с порога закричала:

– Ты виделась с Гороховым! Мать моя, да вы, наверное, с ним подрались прямо у всех на глазах. А ведь я ждала этого дня!

У Кристинки были аховые синие глаза, пухлые губки и темперамент Джеки Чана. Кавалеры налетали на нее пчелиным роем и отлетали, как пули от рельса. Она никогда не прикидывалась кисейной барышней, не умела себя подать и вдобавок ко всему отличалась повышенной болтливостью. Несмотря на невеликий рост, Кристина сразу же заполняла собой все видимое и слышимое пространство.

– Я бы на твоем месте просто прошла бы мимо – и все, – продолжала говорить Кристинка, не обращая внимания на то, что Саша не отвечает. – Димка, выходи из ванной, я приехала!

Когда появился ароматный и чисто выбритый Пух, девушки уже накрыли стол в большой комнате, служившей одновременно и кабинетом, и спальней, и гостиной. Сидеть приходилось на кровати, потому что с мебелью у Пуха была беда. Упустив любимую, ради которой он купил новое жилье, Дима потерял к нему всякий интерес. Он просто перевез сюда свои вещи и кое-как расположил в пространстве. Занавески отсутствовали и, глядя на голые окна, любой поневоле проникался мыслью, что по вечерам за Пухом можно подглядывать с верхних этажей дома напротив.

– В общем, рассказывай, – приказала Кристинка, когда все устроились на своих местах: девушки на кровати, а Пух в компьютерном кресле.

И Саша принялась рассказывать. Сначала она пыталась обуздать эмоции, но выдержки ее хватило ненадолго, и к концу повествования она распалилась и раскраснелась до слез.

– И я хочу, – закончила она, – чтобы Горохов узнал наконец правду.

– Не, это плохая идея, – сразу же вынес вердикт Дима, который за время драматического повествования съел чертову прорву еды и теперь примеривался к сладкому.