Неискренне ваш

– Как это – плохая? – взвилась Саша, которая вообще не была готова к тому, что с ней станут спорить. – Очень даже хорошая. Горохов до сих пор думает, что я – подлая предательница.

– Ну и пусть думает, – не отступил Пух. – Какое тебе теперь дело до Горохова?

– Ей есть дело до Горохова, – обреченно сказала Кристинка, которой, в отличие от приятеля, кусок не лез в горло. – В этом вся проблема.

– Я пришла с вами посоветоваться, – Саша переводила взгляд с Пуха на Кристинку и обратно. – Как мне восстановить справедливость?

В комнате повисла трагическая тишина. Солнце, заливавшее комнату, пощекотало Саше щеку, и девушка раздраженно передвинулась.

– Зависит от того, какую цель ты перед собой ставишь, – ответил Дима, закинув в рот маленький пряник.

– Она же сказала: восстановить справедливость, – встряла Кристинка.

– Девчонки, да вы что? – не выдержал Пух и, на секунду перестав жевать, выразительно посмотрел сначала на одну подругу, потом на другую. – Вы вообще понимаете, чего несете? Какая, блин, справедливость? У Стаса с Кирой – ребенок.

– Я все понимаю, – сказала Саша. – Но пусть он знает, на ком женился. Какая его Кира – подлая змея.

– Представь, что он узнал, – тяжело вздохнув, продолжал увещевать Дима. – Ты пришла и все ему рассказала. Он перестанет считать тебя предательницей, да. Из предательницы ты превратишься в его глазах в злобную стерву.

– Думаешь? – с сомнением спросила Кристинка, в то время как Саша просто сидела и смотрела в пол, сжимая и разжимая кулаки.

– Не думаю, а знаю. Включите воображение, – предложил Дима, вскочив с кресла и прогулявшись по комнате. Представьте себе, что Сашка все рассказала Горохову. Что будет потом?

– Что? – спросила Кристинка, следя за ним с напряженным вниманием.

– Есть только два варианта развития событий. Первый – на Стаса новость не произведет никакого впечатления, он останется с Кирой и этим разобьет Сашке сердце. И второй – он бросит жену с ребенком и разобьет этим сердце себе. И Сашке он этого никогда не простит. Мы ведь все знаем Стаса, да? Он не какой-то там бессовестный засранец, которому поменять одну жену на другую – все равно что плюнуть. Вот и думайте – надо соваться к Горохову со своей правдой или не надо.

– Слушай, Пух ведь дело говорит, – сказала Кристинка, наморщив лоб. – Конечно, узнав такое про Киру, так и чешутся руки накостылять ей по шее.

– То есть вы хотите сказать, – голос Саши стал выше на целую октаву, – что я должна проглотить обиду и жить с этим до конца своих дней?!

– Она все еще сохнет по Стасу, – громким шепотом сообщила Кристинка Пуху.

– Я уже понял, – проворчал тот, продолжая ходить мимо стола к окну и обратно.

– Нет, я так не смогу, – ответила Саша. Она внезапно успокоилась и налила себе чаю твердой рукой. – Кира меня оболгала, это – подлость. Такие вещи не должны сходить с рук. Будь у нее хоть тридцать три Виталика, она за это поплатится.

– Ты что, собираешься ей мстить? – изумился Пух, снова плюхнувшись на свое место и уставившись на Сашу.

Та твердо встретила его взгляд:

– Разве это плохая мысль?

Пух покачал головой и скептически заметил:

– Из тебя такая мстительница…

– Ты слишком добрая, – тотчас согласилась с ним Кристинка.

– Слушайте, как вы мне все надоели! – взвилась Саша.

Перед ее мысленным взором появился ухмыляющийся Локотков, а вслед за ним – Гламурная вобла.

– Кто это «все»? – Пух даже немножко обиделся.

– Вы двое, начальство! Мое повышение из-за этого накрылось, – сказала Саша мрачно.

– Как накрылось? – ахнула Кристинка, ничего не знавшая о последних событиях.

– Вице-президентом меня не сделали из-за моей излишней доброты.

– Что у тебя, мать моя, за проблемы с этим вице-президентством? То тебя делают начальником, то не делают.

– То-то и оно. В личной жизни меня обставила Кира, а на службе – Маргарита Тарханова. Если я и дальше буду такой же рохлей, такой же добренькой дурочкой, то рано или поздно об меня все начнут вытирать ноги, – со злобным прищуром произнесла Саша. – Мне нужно что-то в себе менять, если я хочу что-то получить. А я хочу.

– Ха-ха-ха, – сказала Кристинка насмешливо. – Коварными не становятся, мать моя, ими рождаются. Как бы ты ни пыжилась, ничего у тебя не получится. Вот, например, у нас на телевидении есть свои интриганы – и все они природные, натуральные, интриганы по рождению. Все остальные рядом с ними – просто дети. Не может человек научиться коварству, как вышиванию бисером. Так что не глупи и перестань строить воздушные замки. Просто наплюй на Киру.

– Наплюй на Киру, – сердито ответила Саша, – наплюй на Горохова, наплюй на подлость Чеснокова, наплюй на чувство собственного достоинства…

– А я опять спрошу, – встрял Пух, завладевший пакетом пряников, – чего ты на самом деле хочешь?

– Мести, – Саша так хищно раздула ноздри, что перестала быть похожей на саму себя. – Я хочу, чтобы Кира побывала в моей шкуре. И вы не можете меня за это осуждать.

– Да мы и не осуждаем, – пробормотала Кристинка трусливо.