Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Фадеев выступил с докладом «На каком этапе мы находимся», который вливался в общее русло суждений конференции. Это был, скорее, не доклад, а взволнованная речь. Это – первое выступление молодого, но уже признанного писателя с такой авторитетной трибуны, как конференция МАПП, в ряду прославленных деятелей литературного движения. «На каком этапе мы находимся» – первое теоретическое выступление писателя, начало его деятельности как критика и теоретика советской литературы. В докладе он дал очень высокую и справедливую оценку классической литературы: «Когда мы говорим о богатстве классической литературы, мы должны сказать, что мы тут имеем, во-первых, чрезвычайную глубину показа человеческой психологии, и, во-вторых, мы имеем необыкновенно широкий в количественном отношении показ всего многообразия характеров людей тех или иных классов общества. Вот с этим критерием разрешите поговорить теперь о пролетарской литературе»[225]. И когда он с этим критерием подошел к оценке литературы тех лет, то выводы его, очень решительные, смелые, были плачевными: «Мы в показе живых людей, типов нашего времени еще не только не достигли какого-либо сходства с классическими образцами – того высочайшего уровня изображения, какой мы имеем у классиков, – но мы еще, собственно говоря, вплотную не подошли к этому»[226]. Подвергнув резкой критике свой «Разгром», произведения Ю. Либединского, поэму «Феликс» А. Безыменского, он говорит: «Живые конкретные большевики, ходящие по улицам, работающие в партии, в профсоюзах, гораздо глубже, интереснее, типичнее в реальной жизни, чем мы их изображаем. Мы находимся еще в младшем подготовительном классе учебы и делаем только первые слабенькие попытки приблизиться к таким колоссальным обобщениям, как Пьер Безухов и Андрей Болконский»[227].

Это был трезвый анализ состояния пролетарской литературы на раннем этапе. Фадеевская оценка отличалась от крикливых и завышенных оценок напостовцев. Фадеев стоит за трезвый взгляд на каждый этап развития литературы потому, что «это будет лучшая гарантия против комчванства, глупой самоуверенности и лучший стимул к самой жесткой учебе[228].

Доклад А. Фадеева и остальные доклады 6-й конференции МАПП составили первый сборник «Творческие пути пролетарской литературы», вышедший в 1928 году. В нем еще не было глубокой разработки проблем. Эти проблемы были лишь определены и поставлены перед пролетарским да и всем литературным движением страны.

В журнале «На литературном посту» от 10 мая 1927 года подводились первые итоги работы 6-й конференции МАПП: «Главное внимание конференции было занято вопросом о творческих путях пролетарской литературы. Бесспорно то, что пролетарская литература будет развиваться по линии художественного реализма… Речь идет о новом пролетарском художественном реализме, впитавшем в себя достижения мировой литературы и развивающемся по каким-то особым путям… Путь психологического раскрытия живого человека – таков путь пролетарской литературы»[229].

Ориентация руководства ВАПП на реализм не явилась новым шагом, новаторством в определении творческого метода литературы. Группа «Октябрь» в своей художественной платформе также отстаивала реалистические принципы. Но курс на психологизм, утверждение, что только «путь психологического раскрытия живого человека» может стать путем пролетарской литературы, а отсюда призыв к учебе у Льва Толстого – все это действительно составило круг новых творческих проблем, выдвинутых авербаховским руководством.

Начиная с майской конференции МАПП костяк напостовцев – Л. Авербах, Ю. Либединский, В. Ермилов, А. Фадеев, М. Лузгин, а вскоре А. Селивановский и каким-то чудом попавший к ним, в это «ортодоксальное пролетарское ядро», бывший анархист и бергсонианец Иуда Соломонович Гроссман-Рощин станут последовательно и настойчиво разрабатывать теорию углубленного психологизма.

К первому съезду пролетарских писателей (май 1928 г.) все более и более определенно выдвигаются и отстаиваются, уже как творческие, лозунги напостовцев: «углубленный психологизм», «теория непосредственных впечатлений», «показ живого человека», «срывание всех и всяческих масок», «учеба у Толстого» и как обобщение всего этого – «диалектико-материалистический метод в литературе».

Работы напостовцев, главным образом сборники статей и выступлений на различных совещаниях: Л. Авербаха «Наши литературные разногласия» (1927 г.), Ю. Либединского «Учеба, творчество, самокритика» (1927 г.), В. Ермилова «За живого человека в литературе» (1928 г.), М. Лузгина «По литературным вопросам» (1928 г.), И. Гроссмана-Рощина «Художник и эпоха» (1928 г.) – по-разному, иногда очень путанно, трактовали все эти проблемы. Рядовые апповцы, члены местных ассоциаций, требовали разъяснений, так как мало что понимали во всех этих премудростях. Противники напостовцев, прежде всего лефовцы и перевальцы, стали атаковать основы будущей «художественной платформы ВАПП». Началась острая, затянувшаяся на долгие годы полемика.