Неизбежный финал

Фоторепортер хотел что-то возразить, но растерялся, а забираясь в машину, наткнулся на чемодан, который держал в руках. Незнакомец устроился на заднем сиденье возле чемодана, который, словно барьер, разделял их. «Рено» тронулся с места. Только теперь Андроник обратил внимание на человека за рулем. Он увидел его массивный затылок и намечавшуюся лысину. Обеспокоенно спросил:

— Куда вы меня везете?

Фоторепортер ожидал, сам не зная почему, что ему ответит человек за рулем, однако ответил тот, что сидел справа от него:

— Это зависит не от нас, а от вас…

— Если так, то вот, я принес чемодан — фотографии внутри. Прошу вернуть мне мой.

Он не потерял окончательно контроль над собой и понимал, что его слова выставляют его в смешном свете: эта встреча, неожиданная и странная, не могла свестись к простому обмену чемоданами.

— Что принесли чемодан — это хорошо.

— Но я не вижу своего чемодана, — заметил Андроник.

— Его здесь и нет.

Отметив про себя слегка ироничный тон собеседника, Андроник проговорил:

— Господин… я не понимаю… По телефону я говорил не с вами — в этом я уверен. Тогда с кем же?

— Вы говорили со мной, — ответил сидевший за рулем.

Фоторепортер уставился в его затылок.

— Да, я узнаю ваш голос, — шепнул он с нарастающей тревогой.

Сидевший за рулем не повернулся, продолжая внимательно смотреть на дорогу, хотя она оставалась пустынной.

— Господин Андроник, — продолжал сидевший рядом с ним, — мне не хочется затягивать дело. Мое желание — покончить со всем до полуночи. В ту или иную сторону, но чтобы все было завершено.

«Все зависит от меня… — подумал с горечью Андроник. — От меня еще что-то зависит!» И голосом, полным драматизма, проговорил:

— Господа, клянусь, я не понимаю, что происходит. Может, вы все же поясните, что именно от меня зависит? Кто вы? Вижу, что вы румыны. Но что я вам сделал?

Он не лгал — он в самом деле ничего не понимал и чувствовал, как им все сильнее овладевает безнадежность.

Человек за рулем вежливо спросил:

— Господин Андроник, вы хотите получить пленку, об исчезновении которой не доложили?

Фоторепортер почувствовал, как к горлу подкатывает комок.

— Конечно хочу.

— Что вас больше устраивает: получить назад свои фотопринадлежности или попасть под военный трибунал?

— Зачем вы мучаете меня? Я же не ребенок, — защищался он, напуганный больше признаками приближающегося приступа, чем ходом беседы.

— Да или нет? — потребовал ответа сидящий впереди.

— Я хочу получить назад мой чемодан!

— Вы хотите получить те пять негативов, с которых были сделаны эти пять фотографий?

Андроник вспомнил о фотографиях, разбросанных по квартире, и вновь пережил момент величайшего изумления. Как могло произойти это техническое чудо? Пленки засвечены, фотоаппарат неисправен, и все же… Пять фотографий, которые он обнаружил в своей квартире, были сделаны с испорченных пленок.

— Значит, вам дорога ваша жизнь?

Если бы он не слышал вопроса, то подумал бы, что видит нескончаемый кошмарный сон.

— Конечно дорога, — ответил он обреченно.

«Ох, только бы не начался приступ… Только бы язва оставила меня в покое! Только бы не пришлось пережить это унижение!»

— Вы любите свою жену, не так ли?

— Пожалуйста, не надо… Хватит… — слабо запротестовал он. — Зачем в это вмешивать мою жену?

Сидевший впереди повторил то, о чем уже говорил Андронику по телефону: им и не нужно ее вмешивать, она давно в этом замешана. И все же он подчеркнул:

— Знаете, и она вас любит.

Андроник инстинктивно отодвинулся в глубь сиденья, словно загнанный в угол боксер, который напрасно старается защититься от обрушивающихся на него безжалостных ударов. И поскольку он был не в силах вымолвить ни слова, сидевший за рулем невозмутимо продолжал:

— Да, она вас любит… И она согласилась пожертвовать собой, чтобы спасти вашу честь.

— Спасти мою честь? — с недоумением проговорил Андроник. — Что это значит?

Незнакомец повернулся и смерил его взглядом:

— Советую вам, господин Андроник, внимательно прослушать одну магнитофонную запись… Магнитофон здесь, у меня…

Из своего угла Андроник увидел, как сидевший за рулем протянул руку и включил аппарат, находившийся на переднем сиденье. Через несколько секунд послышался мужской голос, который не принадлежал ни ему, ни сидящему рядом с Андроником, а затем последовал и столь знакомый голос Родики.

— «Значит, вы любите мужа?

— Да, люблю.

— Несмотря на то что он унизил вас, подозревая в неверности, бросал вам в лицо оскорбительные слова?

— Я простила его… Он действительно ревнив до безумия, но такая уж мне выпала доля. И тут ничего не поделаешь…»

На какое-то время Андроник забыл, где находится, в замер с приоткрытым ртом. У него появилось ощущение, будто сама Родика сидит в машине, на переднем сиденье, и человек за рулем задает ей вопросы. Он слушал как зачарованный, и в его мозгу помимо воли возникали разного рода ассоциации. За последнее время она действительно изменилась — стала более мягкой, покорной, и это как раз в тот момент, когда он потерял всякую надежду спасти свой семейный очаг. Теперь она объяснила, что произошло, и все его существо наполнилось нежностью к ней.