Неизлечимые романтики. Истории людей, которые любили слишком сильно

– Ну… может быть, сегодня так, – сказал я. Рейчел подняла кружку с чаем и сделала глоток. Я почувствовал, что нужно сказать что-то ещё. – Мне всегда хотелось жить в таком месте, где можно наблюдать смену времён года, где можно ощутить нечто… настоящее, реальное.

– А в Лондоне всё ненастоящее?

– Там всё по-другому. – Я помолчал, а затем вынес заключительный вердикт: – Мне здесь нравится.

– Ну-ну, вот поживёте тут годик…

Несколько дней спустя случился похожий разговор с Соней – мы тогда вместе шли за молоком на ферму. Пахло навозом и дымом из дровяных печей. Хлестал дождь, размывший дорогу и превративший её в сплошное месиво. Один фермер, говоривший на совершенно непостижимом диалекте, каждый день гнал здесь своих коров, поэтому дорога всегда была усеяна коровьими лепёшками. Каждый мой шаг отзывался хлюпаньем.

– Только взгляни на всё это дерьмо, – сказала Соня. – Ты же не считаешь, что это красота? Я серьёзно.

– Полагаю, бывает тут погодка получше.

– Разве ты не скучаешь по цивилизации?

Я снова указал на возвышающийся массив:

– Только взгляни.

Соня покосилась на меня, чтобы убедиться, что верно поняла мои слова, а затем уставилась на гигантские округ-лые очертания, нависшие над деревней. Она моргнула и стёрла каплю, попавшую ей в глаз.

– Ну и что там такого? – бросила она.

– Этот горный массив стоит здесь уже миллионы лет.

– Конечно стоит. Где ж ещё ему быть?

– Он даёт мне… не знаю, перспективу, что ли. Разве ты ничего не чувствуешь, когда глядишь на него?

– Нет, – откликнулась Соня, явно получая изрядную долю удовольствия от своего упрямства. – Это всего лишь горный массив, и ничего больше.

Ночью на деревню опускалась всепоглощающая тишина, и без городского освещения здесь хорошо было любоваться красотой звёздного неба. С вершины холма за нашим домом можно было наблюдать росчерки света, мелькающие в небесной черноте. Полная луна превращала окрестности в сказочную картину. Викторианский виадук, тянувшийся по ту сторону долины, выглядел изящным украшением, искусно изготовленным из стекла и серебра. Созвездия горели своей первозданной чистотой. Как любопытно: я оставил Лондон в поисках чего-то «реального», а вместе с тем жизнь в деревне, казалось, уводила от реальности всё дальше и дальше. Возможно, моя жена чувствовала то же самое. Даже если так, она ничего не говорила. Мы могли часами сидеть друг рядом с другом, глядеть в пламя, танцующее на поленьях, и молчать. Ни у меня, ни у неё не хватало смелости озвучить давно назревший очевидный вопрос: к чему всё идёт?

Пришла весна. На пастбищах появились овцы, и воздух наполнился боязливым блеянием. «Гляди!» – кричал я сыну, поднимая его из коляски и указывая на животных. Сын оглядывал их со скептическим равнодушием.

Я с головой ушёл в книги со сказаниями – местные мифы и легенды просто очаровали меня. Многие повествовали о безысходной любви, но ещё большее количество рассказывало о сверхъестественных происшествиях: вопящих черепах, обращённых в камень ведьмах и божьих карах. Я записал для радио небольшое интервью на эту тему и отослал его на Би-Би-Си, а спустя пару недель на коврик в прихожей опустился конверт с двадцатью фунтами внутри. Впервые кто-то заплатил мне деньги за моё словотворчество, и поэтому меня накрыло волной безумного счастья.

Однажды Соня принесла новость:

– А у Рейчел появился приятель.

– Как его зовут?

– Люк. Он американец.

В данных обстоятельствах новость казалась невероятной.

– Американец? Здесь? Где она с ним познакомилась?

– Возле «Кингс армс».

«Кингс армс» – гостиница в небольшом городке, расположенном в двадцати километрах от нашей деревни. Рейчел покупала продукты на рынке неподалёку, когда вдруг к ней подошёл мужчина. Они разговорились и проболтали полчаса. Под конец Рейчел пригласила его на ужин.

Последнее время мы не виделись с Рейчел, но регулярно получали подробные отчёты от Сони.

– Он что-то вроде проповедника. – На коленях у Сони сидел её племянник Шон. У него по подбородку текли слюни, и она вытирала их платком. – Он приехал сюда не один, с ним и другие миссионеры, единомышленники, они тут собираются организовывать всякие встречи и всё такое. Мама с папой, конечно, очень заинтересовались его рассказами, а потом они все вместе стали молиться.

– Не думал, что Рейчел такая набожная.

Соня приподняла брови.

– Так она и не сильно набожная. Ну, то есть не настолько набожная.

– А что Уоррен думает по этому поводу?

– Ему всё равно. Он постоянно где-то пропадает со своими приятелями.

– А ты что думаешь?

Взгляд Сони выразил все её сомнения красноречивей любых слов: «Ну разве не очевидно?» Она вздохнула и снова вытерла подбородок племянника.

На протяжении всей последующей недели, глядя в окно, я часто видел Рейчел, бредущую в сторону родительского дома рука об руку с высоким мужчиной. Иногда их сопровождала группка буднично одетых людей: стройная женщина с длинными светло-русыми волосами и двое мужчин. Они всегда держались чуть позади, благосклонно улыбаясь.