Неизвестная война

Во Введенском переулке? А где такой?

Пока мы шли, я уже понял, что Введенским называется нынешний Подсосенский переулок, а место, куда мы идём, – усадьба Морозовых. Связать усадьбу с открывающимся музеем фарфора не сложно. Стало быть, у меня появился шанс посмотреть первозданную коллекцию самого Алексея Викуловича Морозова! Фигура чуть пониже, нежели его родственник Иван Морозов, или их друг-соперник Сергей Щукин, но тоже не слабая, оставившая в русском искусстве огромный след.

Открывайся подобная выставка в моё время, у входа стояла бы толпа. Помнится, два часа простояли с женой в очереди на импрессионистов из бывшей коллекции Щукина, впервые собранную вместе из разных музеев.

Во Введенском переулке народ не толпился, посетителей было немного, но это и хорошо: можно внимательно всё рассмотреть, и никто не станет пихаться локтями. Жаль только, что освещение слабовато.

Есть у меня слабость к художественному фарфору, хотя дома его не держим. На дорогой денег не хватит, а покупать ширпотреб нет смысла.

Я с интересом принялся рассматривать тарелки, всевозможные вазы и фигурки. Мейсенского фарфора здесь много, но кого этим удивишь, если половина изделий саксонских мастеров уходила в Россию? А лучшие образцы нужно смотреть в Дрездене, да кто меня туда пустит, «невыездного»?

О некоторых изделиях из фарфора я лишь слышал, а видеть не доводилось. Ага, конфетница из первых изделий самого Виноградова! Раритет! А вон замечательные фигурки, изображающие персонажей пушкинской эпохи, – целых три Щепкина и один Булгарин.

Чернильный прибор, выпускавшийся на заводе Попова. В среде коллекционеров его называют «Иван Грозный и Борис Годунов, играющие в шахматы». Весьма популярный сюжет русской культуры, благодаря легенде, согласно которой Иван Грозный скончался во время этой партии.

Два шедевра русского фарфора девятисотых годов – статуэтки «Дама с маской» и «Влюблённые», созданные по эскизам Константина Сомова.

Влюбленные не похожи на молодых супругов, скорее напоминают воркующих любовников. Кавалер почти лежит на коленях у своей дамы, а та и довольна.

А это самое интересное – серия «Народы России», начатая ещё во времена Екатерины Великой и законченная при последнем императоре.

– Интересуешься гарднеровским фарфором? – поинтересовалась Наталья, уже успевшая пробежаться по всем залам. Видимо, её фарфор не особо интересовал. Или уже насмотрелась на него раньше, в бытность свою графиней.

– Почему гарднеровский? – удивился я.

– А это не гарднеровский? Ой, Володя, я в фарфоре никогда не разбиралась. Знаю только – есть Гарднер, а есть ещё Веджвуд, а был ещё Кузнецов, но одно от другого не отличу, – засмеялась Наталья. – Моего отца это возмущало – мол, как же ты можешь спутать фаянс с фарфором? А я ему – папенька, а не всё ли равно, из чего щи хлебать?

– И не стыдно хвастаться своим невежеством? – услышал я раскатистый бас, а Наталья, словно девчонка, взвизгнула и повисла на шее солидного и уже не очень молодого человека.

– Эх, Наташка, виноват, Наталья Андреевна, надо было тебя в детстве почаще без сладкого оставлять, а ещё лучше – по попке шлёпать, тогда не выросла бы такой невеждой, – вздохнул мужчина и, поцеловав Наталью в щёчку, осторожно поставил её на пол.

– Владимир, хочу тебе представить – Алексей Викулович Морозов, коллекционер. Он в прошлом году передал свою коллекцию Советской России. Алексей Викулович – директор музея фарфора.

– Хранитель коллекции, – поправил Наталью Андреевну коллекционер. – А ещё друг семьи этой взбалмошной барышни.

Передо мной стоял ещё один персонаж Серова – Алексей Викулович Морозов, из «тех самых» Морозовых. Немного грузный, основательный мужчина, чем-то напоминающий премьера Столыпина.

– Как я понимаю, Наталья, ваш спутник лучше вас разбирается в фарфоре, – пророкотал Морозов. – Рекомендую, юноша, дать несколько уроков Наталье Андреевне. Возможно, от молодёжи она их лучше усвоит.

– Алексей Викулович, хотел вас спросить – вот эти фигурки… – кивнул я на застеклённый шкаф, где стояли самоеды и ненцы, киргизы и якуты. – Их же начали выпускать ещё при Екатерине, по моделям Рашета. У вас их здесь…

– Не трудитесь. У меня их тут семьдесят. А всего было выпущено двести штук. Увы, Рябу-шинский не захотел продать свою коллекцию, а теперь она укатила за границу. Спрашивается – кому нужны «Народы России» за границей?

Вот это точно. Кому нужны народы России за границей?

Глава 14. Московский вечер

Мы шли по Москве, из вечерней переходящей в ночную. Падал лёгкий снег, прикрывая следы дневного пребывания людей – окурки, шелуху от семечек, шкурки от вездесущей воблы, грязные тряпки.

Откуда-то из подворотни вышел милицейский патруль, но, окинув нас оценивающим взглядом – молодой мужчина, похожий на красного командира, и дамочка начальственного вида, на хулиганов или грабителей не похожи, – документы спрашивать не стали.

Кажется, уже лет сто не возвращался с красивой женщиной со «светского» мероприятия. Впрочем, я и в той жизни не часто баловал супругу посещениями театров и выставок, а уж теперь…