Неизвестное о Марине Цветаевой. Издание второе, исправленное

Одно платье Марины Цветаевой находится в мемориальном музее-квартире в Москве, 1920-х—1930-х годов (вискоза, шитье, длина 120.0). В письме дочери, А. С. Эфрон, находившейся в заключении, Марина Ивановна писала о нем: «…Но про платья (подарок) я тебе все-таки напишу, оба летние, одно полотняное суровое с воротничком, другое сизое шелковистое, отлично стирающееся, можно даже не гладить, юбка — моя вечная летняя — в сборах (можешь переделать на складки), а лиф в талию, с огромными пузырями-рукавами, застежка на спине, совсем не маркое и не мявкое…» (VII, 747). Темно-сизое платье, упоминаемое в этом письме, А. С. Эфрон отдала А. И. Цветаевой, по ее просьбе. Позже оно было перешито; передано музею Цветаевой в Москве в дар Л. Мнухиным, получившим платье от А. И. Цветаевой в 1977 году[460].

Цветаева ценила чужое умение шить, сама могла сшить сыну Муру три пары штанов (!) и однажды написала о необходимости обучения искусству кройки и шитья, а в ее стихах периода «После России» швейка — один из самых значимых символов поэта. Источником этого образа швейки, вероятно, является биография И. В. Гёте, происходившего из семейства портных. Гёте был для Цветаевой старшим поэтом, поэтому швейка, в ее словаре, Поэт, который подчиняется Портному, Высшей Силе. Шить и писать для Цветаевой — глаголы близкие: «Целую жизнь тебе сшила в ночь / Набело, без наметки»[461] — строки «Поэмы Конца» о подлинности поэтического высказывания. О своем полном неумении кроить Цветаева когда-то сожалела в «Моих службах» (IV, 473). В одном из писем Ариадне Берг[462] в 1935 году Цветаева написала: «Сумеем ли мы с Вами, общими силами, сшить Муру рубашку с длинными рукавами, т. е. списать ее с уже имеющейся старой? Или Вы так же не умеете кроить, как я? (Умею только рабски шить…)» (VII, 480). Совершенно понятен иносказательный подтекст слов в письме А. Берг: писать стихи это и есть рабски шить… И в связи с темой шитья — вариация строки, которую Цветаева смолоду любила цитировать: «…Всё же промчится скорей штопкой обманутый день… (В подлиннике — ПЕСНЕЙ. Стих, кажется, Овидия)»[463]. В этот день, 12 августа 1929 года, Цветаева в Мёдоне штопала, сын Мур играл[464].