Неизвестное о Марине Цветаевой. Издание второе, исправленное

Германия своих сынов любит, Германия — мать, а не мачеха. За Германию я бы <всеми> <костями> и <всеми> <будущими> <детьми> <своими> легла.

Роковая ошибка — мое рождение в России! <…> Франция для меня легка, Россия — тяжела, в <Германии> ноги на земле, голова в небе, Германия — древо, дуб, heilige Eiche[542], <Германия> — точная оболочка моего духа, с <Германией> я срослась: ее реки (Ströme) — мои руки, ее рощи (Haine!) — мои волосы, она вся — моя, и я — вся ея!»[543] Цветаева идентифицирует себя с Германией, буквально воспринимает оболочкой, географической широтой и долготой, топографией собственного духа. Образ Германии дается через любимый образ могучего, сильного дерева. Проза «О Германии» будет опубликована в Берлине в газете «Дни» 13 декабря 1925 года. Окончательная редакция этого текста выглядит иначе. Цветаева по-прежнему признается в любви к Германии, но делает это уже без страшных слов о том, чем она готова для Германии пожертвовать, потому что в феврале 1925 года у нее родился обожаемый сын. Не из-за своих ли слов, оброненных в записной книжке, Цветаева панически боялась нашествия немцев и в 1941 году уехала из Москвы, трепеща за судьбу Мура? Вот как изменила она текст:

Во мне много душ. Но главная моя душа — германская. Во мне много рек, но главная моя река — Рейн. Вид готических букв сразу ставит меня на башню: на самый высший зубец! (Не буквы, а зубцы Zacken — какое великолепие!) В германском гимне я растворяюсь!

Lieb Vaterland, magst ruhig sein[544].

<…>

Франция для меня легка, Россия — тяжела, Германия по мне. Германия — древо, дуб, heilige Eiche (Гёте! Зевес!). Германия — точная оболочка моего духа, Германия — моя плоть: ее реки (Ströme) — мои руки, ее рощи (Heine!) — мои волосы, она вся — моя, и я — вся ее! (IV, 449–550)

Вместо костей, своих и своих детей, Цветаева перечисляет любимых поэтов: Гейне, Гёте, Гёльдерлина, обожая Германию в языке, — это ясно показывает идущее следом перечисление любимых слов, родственных Edelstein: Edelstein, Edeltrucht, Edelmann, Edelwein, Edelmuth, Edelblut[545]. «В Германии я бы любила бриллиант», — пишет она с легкой улыбкой, имея в виду пристрастие к красоте и благородству немецкого Слова.

Поэт — издалека заводит речь.
Поэта — далеко заводит речь,

написала Цветаева в цикле «Поэты». Речь может завести поэта так далеко, как ему бы не хотелось. Вот почему поэт иногда не записывает своих мыслей, затворяет их внутри себя, чтобы не сказать что-нибудь роковое, как в записной книжке о Германии, могущее отозваться на земной жизни его близких. Гений ассоциаций останавливается человеческой любовью: в поэте побеждает сила земной Любви. В 1938–1939 годы, когда фашисты напали на Чехию, приютившую семью Цветаевой после эмиграции, в цикле «Стихи к Чехии» Цветаева создает стихотворение «Германии», которое намеренно начинает с возврата к концовке одноименного стихотворения 1914 года. Текст 1939 года открывается обращением к Германии как к Лорелее («О, дева всех румянее»), ярко передающее возмущение страстно влюбленного в Германию поэта. Ее «астральная душа», Германия Лорелеи Г. Гейне, «полкарты прикарманила»! Туманившая «сказками» пошла «танками». Защита Чехии заставит Цветаеву увидеть за чертами «девы всех румянее» «мумию величия».

Вёрсты — 1 И другу н а руку легло…

Сборник «Вёрсты» — 1 был опубликован в Москве, в Гос. Издательстве, в конце 1922 года, уже после отъезда Цветаевой в эмиграцию. В книгу вошло 84 стихотворения 1916 года. Цветаева вернется к редактированию этих стихов в 1939 году ныне они изданы в последней авторской редакции 1939 года (БП90). Основная тема «Вёрст» — тема Творчества. Выделенность стихов 1916 года в отдельную книгу обозначила важность 1916 года как этапа осмысления собственного места в круге друзей-поэтов: Чурилина, Мандельштама, Ахматовой и Блока.