Неизвестное о Марине Цветаевой. Издание второе, исправленное

Брюсов для юной Цветаевой из «стариков», представитель старшего поколения. Он «ранний старик» ей не хватало в Брюсове сердечности, романтизма, живости впечатлений. Сердце Брюсова не звезда, а ночник, не лунный, не солнечный, а искусственный свет. Стоит вспомнить название второй книги Цветаевой и статьи «Волшебство в стихах Брюсова», в которой она отдавала дань восхищения редкой гостье, волшебнице Музе в стихах Брюсова, чтобы понять: она противопоставляет живые, вызванные жизненными впечатлениями свои стихи искусным, аккуратным стихам Брюсова, рожденным, по ее мнению, на книжном (чужом) опыте и «зависти критика». О брюсовской критике молодых поэтов как об измене романтизму писала Цветаева и в статье «Волшебство в стихах Брюсова». Так что стихотворение «В. Я. Брюсову» не выпадает из ряда стихов сборника «Из двух книг», а объясняет его состав, художественный выбор юного автора. «Из двух книг» — романтика детства («На скалах»), взрослой сказки («Зимняя сказка»), романтика подвига («В Шенбрунне»), романтика дружбы («Тройственный союз»), волшебство любовного чувства («Из сказки в сказку»), чудо спора с живым поэтом («В. Я. Брюсову»), романтика мифа о том свете («В раю»), чудо беседы с Христом («Молитва»), миф о доме («„Прости“ волшебному дому»), символизм мышления («Rouge et Bleue»), который Брюсов в рецензии на первую книгу Цветаевой не заметил. Еще в 1913 году Цветаева воспринимала стихи средством остановить мгновение, вечным хранилищем душевных богатств.

Юношеские стихи Германии

Сборник «Юношеские стихи» (1913–1915) не был опубликован при жизни автора. Цветаева подготовила книгу к печати зимой 1919–1920 годов. По словам Цветаевой, «Юношеские стихи» были отклонены Литературным отделом Наркомпроса как стихи, не отражающие современности[534]. Полностью книга была издана только в 1976 году. Преемственность своей новой книги Цветаева подчеркивает обращением к художнице М. Башкирцевой. Она не перечеркивает написанное в «детстве», а продолжает писать дневник своей меняющейся, влюбленной в мир, переживающей соприкосновение с новыми его гранями растущей Души. Именно с «Юношеских стихов» Цветаева начинает датировать свои стихи, по-настоящему ощутив их летописную, исповедальную силу! Основной темой «Юношеских стихов» является тема Любви. В юношеском стихотворении «Безумье — и благоразумье…» Цветаева назвала поэтическое творчество, вызываемое к жизни, игрой воображения, ИСКУССТВОМ ЛЖИ. Поэзия — искусство вымысла, искусство преображения: «Я виртуоз из виртуозов / В искусстве лжи. / В ней, запускаемой, как мячик / — Ловимый вновь! — / Моих прабабушек-полячек/ Сказалась кровь». Слово должно звучать искренне, но лживость, преображение жизни в языке, входит в правила игры поэтов. «Ложь» — истинное лицо предмета, чувства, картины, это Жизнь, как ее видит поэт. Другой образ, через который Цветаева воплощает Поэзию в этом стихотворении, — игра в мяч. Мяч, подкидываемый вверх, возвращается обратно в руки. Поэзия — это вечное подкидыванье мяча, вечная игра ассоциаций[535]. С кем играет поэт? С самим собой. Стихи «Безумье — и благоразумье…» датированы 3-им января 1915 года. Для Цветаевой начало года всегда было магическим временем, когда она думала о самом главном, подводила итоги, строила планы. В 1915 году, юная и счастливая, писала сравнительно мало, а ведь стихи создаются чаще всего под влиянием отрицательных эмоций. Цветаева в 1919 году признавалась: «Когда я не пишу, я или очень счастлива, или собираюсь уезжать. Когда я не пишу, я всегда немножко себя презираю»[536]. В конце жизни она не писала совсем по другой причине, осознавала, что это «никому не нужно»…

Стихотворение «Германии» написано в Москве 1 декабря 1914 года, почти через полгода после начала первой мировой войны и опубликовано в журнале «Современные записки» в 1936 году (кн. 61). Поражает авторская интонация, голос юного поэта, поражает и то, что Германия воспринимается Цветаевой как еще одна ее Подруга, такая же близкая, как Соня Парнок, которую тогда, в 1914 году, Цветаева страстно любила, вопреки общественному мнению, и не могла оставить:

Ты миру отдана на травлю,
И счета нет твоим врагам,
Ну, как же я

тебя оставлю?Ну, как же я тебя предам?

И где возьму благоразумье:

«За око — око, кровь — за кровь»,
Германия — мое безумье!
Германия — моя любовь!