Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до "Трудно быть богом": черновики, рукописи, варианты.

А р а т а. Счеты? (Смотрит на свои пальцы.) Да, он вырвал мне ногти в своей канцелярии… Но мало ли с кем у меня есть счеты? С генеральным прокурором Соана — он выжег мне клеймо на лбу… (Касается лба ладонью.) С каким-то бароном из метрополии — он выбил мне глаз булавой в битве под Эстором… (Касается пустой правой глазницы.) С герцогом Убанским — у меня горб от его железных палок… Нет, дело не в моих счетах.

Но дон Рэба зарвался. Не пройдет и года, как здешний люд полезет из своих каморок с топорами — драться на улицах с серыми. И поведу их я, чтобы они били тех, кого надо, а не друг-друга и всех подряд.

Р у м а т а. Вам понадобятся деньги.

А р а т а. Да, как обычно. И оружие… (Вкрадчиво.) Дон Румата, помните, после чудесного спасения на ваших крыльях, вы рассказали о себе… показали даже в небе звездочку, откуда вы к нам явились… Признаться, я был огорчен. Я ненавижу попов, мне было горько, что их лживые сказки оказались правдой. Но бедному мятежнику надлежит извлекать пользу из любых обстоятельств. Попы говорят, что боги владеют молниями… (Румата вздрагивает.) Дон Румата, мне очень нужны ваши молнии, чтобы разбивать крепостные стены.

 Пауза.

 Р у м а т а. Это невозможно. У меня… у меня нет молний.

А р а т а (спокойно). Тогда дайте мне ваши крылья…

 Румата молчит.

 Ладно, мы еще вернемся к этому разговору… (Поднимается.)

Мне пора, благородный дон. Спасибо за угощение.

 Румата молча достает из стола мешок с деньгами, протягивает Арате. Тот так же молча прячет мешок за пазуху и поворачивается, чтобы идти.

 Румата. Кстати… вы говорите, что приплыли с монахами…

 Арата останавливается.

 Арата. Да.

Р у м а т а. Монахи, монахи… За последнее время их стало заметно больше в городе…

Ар а т а. Вы думаете… (Быстро.) Это точно?

 Р у м а т а. Что бы это могло значить?

 Несколько секунд они молча глядят друг на друга. Затем Арата надвигает капюшон.

 А р а т а. Попробую выяснить… Счастливо оставаться, дон Румата. (Выходит.)

 Румата глядит ему вслед, затем оборачивается и видит, что Кира сидит на диване и во все глаза смотрит на него. Он быстро подходит, садится рядом.

 Р у м а т а. Проснулась, маленькая?

К и р а. Я не спала… Румата, я все слышала!

Р у м а т а. Что ты слышала?

Кира. Румата, это правда? Ты правда бог с далекой звезды?

Р у м а т а. Ну что ты, дурочка, какой же я бог?

К и р а. Но он говорил…

Р у м а т а. Ты не поняла. Это было иносказание…

К и р а. Но ведь он…

Р у м а т а. И про молнии, и про крылья… Это он все в духов ном смысле… Крылья души, молнии мысли, звезды надежды…

 Кира ложится навзничь, смотрит в потолок.

 К и р а. Иногда я не могу понять, почему ты не бьешь меня.

Р у м а т а (растерянно). То есть как это — почему не бью? Разве тебя можно бить?

К и р а (не слушая). Ты не просто добрый, хороший человек. Ты еще и очень странный человек. Ты действительно словно архангел. Без иносказаний… Когда ты со мной, я делаюсь смелой. Сейчас вот я смелая… И я спрашиваю: ты — не сейчас, а потом, когда все уладится — расскажешь мне о себе?

 Пауза.

 Р у м а т а. Да. Когда-нибудь я расскажу тебе все, маленькая.

Кира. Я буду ждать. А сейчас, если можно, поцелуй меня…

 Румата наклоняется над ее лицом, целует. Она обнимает его за шею, и вдруг за окнами залы возникает многоголосый вой. Слышится залп из мушкетов, еще один залп, окна озаряются багровыми бликами. Румата вскакивает, подбегает к окну, всматривается. Поворачивается к Кире.

 Р у м а т а. Похоже, дело дрянь. Быстро, беги в свою комнату… Муга!

 Вбегает растерянный Муга.

 Бегом, бери ее, полезайте на чердак, уходите по крышам…

К и р а. Румата!

Р у м а т а. Спокойно, маленькая, спокойно… возьми себя в руки… Муга, что же ты стоишь, как столб? Бегите, я прикрою…

(Он торопливо достает из стола пистолет, хватает со стены шпагу.) Кира, за меня не бойся! Я…

 Множественный грохот сапог раздается под окнами. Крики:

— Ломай дверь!

— Открывай, именем короля!

— Давай лестницы! К окнам!

 Р у м а т а. Поздно. Ну, хорошо, сделаем все, что можем.

 Что-то с треском рушится за сценой, в залу вбегают штурмовики во главе с Цупиком. Распахивается окно, на подоконник взбираются штурмовики.

Румата стоит, загородившись столом, угрожая шпагой и пистолетом.

 Р у м а т а. Назад!

 Штурмовики, выстроившись вокруг него полукругом, останавливаются. Цупик направляет на Румату пистолет.

 Ц у п и к (задыхаясь). Дон Румата! Вы арестованы. Отдайте оружие.

Р у м а т а (оскорбительно смеется). Возьмите!

 Ц у п и к. Взять его!

 Штурмовики разом кидаются на Румату.

 К и р а. Боже мой! Румата! Оставьте его, вы, подлые люди.

 Несколько секунд длится свалка. Румату не видно за спинами.

Слышатся вскрики, задавленные вопли, шумные вдохи и выдохи.

Затем штурмовики откатываются. Румата, слегка встрепанный, стоит на прежнем месте со шпагой в руке. Возле него на полу валяются несколько топоров. Двое штурмовиков со стонами, держась за ушибленные места, отползают в сторону.

 Р у м а т а. Сунетесь еще раз — буду отрубать руки! А ну, прочь отсюда!

 В зале появляется Будах со здоровенной доской в руках.

 Будах. Держитесь, благородный Румата! Мы сейчас славно отделаем эту серую сволочь!