Неизвестный геноцид: Преступления украинских националистов на юго-восточном пограничье Польши 1939-1946

Молчание, которое скрывает правду, не является молчанием «глухим», а тем более семиотически нейтральным, ничего не значащим, ничего никому не сообщающим. Обычно это так называемое красноречивое молчание. Оно сообщает нам нечто конкретное при помощи неписаного внутреннего языка (lingua mentalis): «ничего не знаю» или «ничего не случилось». Умолчание, или молчание, скрывающее правду, использует молчание как средство. Это знаковое выражение экспрессии, которое сообщает конкретному адресату состояние, противоречащее тому, которое испытывает тот, кто умалчивает. Что это значит? Умалчивая об информации, которой я располагаю, своим молчанием я сообщаю о состоянии противоположном тому, что на самом деле переживаю в данный момент, а именно даю понять: «но ведь я ничего не знаю!» Хотя я осведомлен, то есть знаю о чем-то, о чем я должен в данной ситуации проинформировать моего собеседника, однако своим красноречивым молчанием я даю понять, что ни о чем не знаю, либо что то, о чем я знаю, не имело места. Это классический пример лжи, о котором писал св. Августин, когда приводил определение лжи, построенное как бы в обратном порядке по отношению к предыдущему:

«Каждый, кто лжет против того, что чувствует душа, тот говорит с намерением ввести в заблуждение»[208].

Само реализованное в данный момент намерение ввести в заблуждение, является сущностью лжи. В свою очередь, умолчание это именно такого рода ложь против того, что чувствует душа, и одновременно действие, которое имеет целью ввести в заблуждение кого-то, от кого скрывают правду о чем-либо.

9. Правда и память против умолчания как формы скрытости (leithe)

Классически понимаемая правда в изложении Платона, или не-скрытость (aletheia), всегда оставалась в тесной связи с памятью (anamnesis). Эта связь возникала, поскольку то, чему в качестве aletheia была противопоставлена правда, и что обозначалось словом lethe, само было эффектом беспамятства и забытья. Отсюда правда как явность — отрицание состояния lethe — должна была быть связана с получением при помощи силы памяти знания (осознания) того, что уже каким-то невыраженным образом присутствует в нашем сознании, хотя одновременно остается скрытым от нас. Душа, чтобы познать истину, т. е. то, что есть, должна была в ходе воспоминаний о себе, т. е. пользуясь силой памяти, заново отыскать знание о чем-то[209]. К этому знанию принадлежало, в том числе, и ее собственное прошлое. Знакомство с индивидуальной историей отдельных личностей не только проясняло генезис отношений этих индивидуальностей между собой, объясняя этим ту, а не иную их общественную позицию, но прежде всего формировало их индивидуальное тождество и создавало естественные связи в рамках одного и того же народа (ethnos), частью которого они были и с историей которого себя идентифицировали. Память, а тем самым и правда, имели, таким образом, огромное значение одновременно в масштабе как индивидуальном, так и общественном. По отношению к индивидуальностям, память была, как уже было сказано, основой их тождества, а также условием понимания мира, в котором жила данная индивидуальность.

Дело в том, что Платон провозглашал врожденность идей, т. е. основных понятий и принципов, объясняющих существование и природу мира. Эти идеи могли быть познаваемы на базе своеобразно понимаемой памяти — анамнеза. В рефлексийном процессе воспоминания действительно существующего, но скрытого в нашей душе знания. В масштабе общества, понимаемая таким образом память формирует реальные связи в существовавшем до сих пор традиционном сообществе (семья, народ) и государстве. Историческое прошлое, которое вызывает представление о памяти, было своеобразным пространством, в котором судьбы отдельных членов данного сообщества и их предков переплетались друг с другом, составляя настоящее. Кроме того, память служит основой еще одного измерения общественной жизни, ценность которого подчеркивалась от начала времен нашей цивилизации, а именно традиции. Традиция, дословно «передача» (лат. trado — «передаю из рук в руки»), становится возможной исключительно на базе памяти, индивидуальной и коллективной. Составными частями традиции являются как различные ценности, достоинства и практические навыки, так и историческая память, передающаяся из поколения в поколение.