Неизвестный Кими Райкконен

«В принципе, все находятся в пределах двух секунд. Ехать в двух секундах от лидера довольно легко. То есть, если ты постоянно в двух секундах позади лидера, ты просто продолжаешь ехать. Когда отрывы сокращаются до десятых или сотых секунды и ты гонишь на максимуме, тогда все зависит от настроек твоей машины, сможешь ли ты направить ее туда, куда хочешь. Все должно быть идеально точно. Ты должен быть уверен в том, что произойдет в повороте, хватит ли сцепления с трассой. Вся разница в таких деталях. Если машина настроена неправильно, у тебя нет ни шанса. Если проигрываешь кому-нибудь несколько десятых секунды на круге, например, в Бразилии, то умножь эту разницу на 70 кругов и поймёшь, к чему это приведёт. Маленький отрыв становится большим».

Кими и Робин заканчивают строительство башни. Робин залезает на вершину по лесенке и скатывается оттуда на пол. Кими громко радуется, Робин хохочет. Время в детстве измеряется в совсем других единицах. В моментах.

Белые цыгане

Через несколько мгновений мы перематываем время назад, сидя в тёмной комнате, которую Кими с сухим сарказмом называет своим кабинетом. Комната примерно двадцати квадратных метров, темно-серый тон интерьера преобладает и тут. Центральное место занимает прочный алюминиевый стол с большим компьютером на нем. Вдоль одной стены массивный стеллаж с коллекцией шлемов разных годов. Два светлых дивана-трансформера, которые можно моделировать по своему желанию. На другой стене можно смотреть фильмы по видеопроектору. Сейчас же мы смотрим не на стену, а назад, в прошлое. Вот мужчине тридцать восемь лет, впереди по крайней мере еще столько же. Он не привык оглядываться в прошлое, рефлексировать о том, что совершил, его взгляд всегда направлен на будущие свершения.

Все мы сходимся во мнении, что говорить о себе и своих достижениях нелегко, да и не всегда интересно. К счастью, есть другие люди, их интервью. Через записи они входят в комнату и рассказывают свою версию событий. Таким образом, вырисовывается более реалистичная общая картина, хотя портрет реального человека всегда остается в тени и немного за кадром.

О Кими Райкконене говорят как о загадочном человеке, что, конечно, преувеличение. Но вполне понятное в наш век социальных сетей, где люди рассказывают о себе все – от утреннего туалета до вечернего моциона. Мало или ничего не рассказывающий о себе человек легко получает клеймо загадочного, хотя раньше это был довольно обычный, немного скромный гражданин. В этом смысле мы сейчас сидим в центре асоциальной среды.

Кими пьет четвертую бутылку воды за день и поглядывает на мой мигающий диктофон с озабоченным видом. Я успокаиваю его, что диктофон никак не связан с внешним миром. Можно говорить свободно и быть уверенным, что ни одно слово не ускользнет из этой комнаты без его ведома.

Кими устраивается поудобнее на диване и начинает рассказывать. Он перескакивает с темы на тему, но я хочу вернуться к тому моменту, с которого всё началось. В самом начале пахло машинным маслом, бензином и выхлопными газами. Деньгами запахло гораздо позже. Но прежде чем ими запахло, они сгорали. Кими-Матиас Райкконен родился в небогатой семье. Когда я так пишу, я не имею в виду в бедной, но на автомотоспорт денег практически не было.

Сами Виса как-то сказал, что лучший способ заниматься автомотоспортом – это не садиться за руль вообще. Как только завел мотор, из выхлопной трубы начинают вылетать купюры.

Матти Райкконен (годы жизни – 1954–2010), отец Кими и его старшего брата Рами, знал это, но, к сожалению, он уже не сможет ответить на наши вопросы. В семье отец Кими был мотором, а его мать Паула – бензином. Вместе с двумя сыновьями они создали семью с бензином в крови, которая дышала выхлопом. Матти работал водителем грейдера, но всё свободное время возился с машинами и участвовал в народных гонках[25]. Он брал сыновей на соревнования, разрешая выполнять грязную работу, возиться с ремонтом и сваркой машин. Мальчики быстро усвоили, что, если чего-то хочешь достичь, необходимо всё делать самому.

«Мы начали наш путь на улице, во дворе. Между мной и старшим братом Рами всегда шло какое-то соревнование – если не борьба, то спор. Я хорошо помню, как мы в первый раз попали на картинг. По-моему, это было в Бембёле. Сын папиного коллеги катался там на карте. Почти сразу после этого папа купил нам древний карт, и мы начали ездить на нем по очереди. Педали приходилось перенастраивать, потому что Рами был намного выше меня. Каждые десять минут происходила регулировка педалей, чтобы каждый мог покататься. По вторникам вечером в клубе были гонки, вот там всё и началось. Я просто вырос во всем этом, находясь в центре событий. Отец к тому же работал механиком на народных гонках по ралли. Мы всё время крутились там. Да все в нашей семье постоянно возились то с моторами, то с мотоциклами. Нужна была скорость, и неважно на чём».