Неизвестный Леонардо

Примерно через три века после Леонардо Карл Фридрих Гаусс (1777–1855), блестящий немецкий математик, физик и астроном, отдал в печать лишь незначительную часть написанных им работ, лишив научный мир возможности ознакомиться со всеми его открытиями. А французский математик Адриен Мари Лежандр (1752–1833), опубликовавший в 1806 году работу о методе наименьших квадратов (математический подход для оценки параметров моделей на основании экспериментальных данных), страшно возмутился, когда Гаусс заявил, что открыл его несколькими годами ранее, примерно в 1794 году. Правдивость утверждения Гаусса имеет свои доказательства, но, если он желал добиться признания авторства этого метода, ему следовало вовремя сообщить о своем открытии.

Совсем иначе поступал швейцарец Леонард Эйлер (1707–1783), писавший в основном на латыни, который опубликовал огромное количество своих работ: полное собрание его сочинений, пока еще незаконченное, включает в себя двадцать девять томов по математике, тридцать один том по механике и астрономии, тринадцать по физике и восемь томов переписки.

Ну, а Исаак Ньютон (1642–1727) был полностью погружен в изучение теологии и алхимии, когда в 1684 году к нему обратился за помощью астроном Эдмунд Галлей (1656–1742), стремившийся вычислить орбиту планеты, притягиваемой солнцем с силой, обратно пропорциональной квадрату расстояния до планеты. «Это эллипс, который я высчитал четыре года назад», – сразу же ответил Ньютон, после чего Галлей уговорил Ньютона передать свои расчеты для публикации. Что Ньютон и сделал, прислав Галлею рукопись на девяти страницах, которая стала ядром величайшего научного труда: Математические начала натуральной философии, опубликованного в 1687 году в количестве нескольких сот экземпляров за счет Галлея. Так появилась книга, которой предстояло изменить мир. Альберт Эйнштейн (1879–1955) в своей автобиографии 1949 года извинялся за то, что отчасти противоречил тому, что утверждалось в «Началах» Ньютона:

Прости меня, Ньютон; ты нашел тот единственный путь, который в свое время был возможен для человека наивысшего ума и творческой силы. Понятия, высказанные тобой, и сейчас еще остаются движущей силой в физическом мышлении, даже если теперь мы уже знаем, что их должны будут заменить другие понятия, более удаленные от сферы непосредственного опыта.

Однако Леонардо не успел добиться своей цели, и вплоть до конца восемнадцатого века на него смотрели почти исключительно как на художника. Только малая часть его научных поисков была опубликована в 1651 году в Трактате о живописи. Другие кодексы стали вызывать к себе внимание только в 1796 году после французских грабежей в ходе Итальянской кампании Наполеона. Джамбаттиста Вентури первым привлек интерес ученых к личности Леонардо – ученого, тогда же появились первые издания Кодексов с текстами, чертежами и рисунками, что впоследствии стало возможным с появлением фотографических репродукций.

Все рукописи были опубликованы только недавно в факсимильном издании оригинальных текстов, снабженных печатными версиями с хронологическими указателями и примечаниями, после продлившейся несколько десятилетий подготовительной работы, под руководством ведущих исследователей творчества Леонардо, среди которых был недавно покинувший нас Карло Педретти.

7.4 Оптика

В 1491 году Леонардо приступил к сочинению своей первой книги, рассматривающей один отдельно взятый аргумент. Это манускрипт C, в котором говорится о природе света и тени и, в частности, о фундаментальных законах оптики, таких как преломление и отражение света. Да Винчи в течение нескольких лет изучал рефракцию света в атмосферной дымке и в облаках и пришел к выводу, что свет изменялся, потому что «испарялся в мельчайшие неощутимые атомы»[180]; он ошибся только в том, что солнечные лучи распространяли не только «атомы» водяного пара, но и самого воздуха. Леонардо сравнивал свет со звуком, полагая, что оба распространяются аналогичным образом, и выразил мнение, что они могли рассеиваться через любую промежуточную среду посредством, как он писал, содрогания или колебания, процесса, который, получив начало, многократно повторялся, распространяя сигнал об оказанном воздействии.