Неизвестный Мао

Таким же образом Мао потерял интерес ко второй своей дочери, Цзяоцзяо, не имевшей вкуса к политике. За много лет до этого она вернулась из России хорошенькой двенадцатилетней девочкой, которая очень забавно выглядела в русской шерстяной юбке и кожаных ботинках, у нее были русские манеры, и она говорила по-русски. Мао осыпал ее ласками и хвастался ею, называя «моя иностраночка». Она была безумно счастлива. Но когда девочка перестала быть диковинкой и оказалась политически бесполезной взрослой девушкой, то обнаружила, что лишается возможности видеться с отцом. В последние годы его жизни она могла видеть его крайне редко. Она несколько раз приходила к воротам Чжуннаньхая, но он отказывался ее впускать. У нее случился нервный срыв, и она много лет страдала депрессией.

Старший сын Мао, Аньин, был убит на корейской войне в 1950 году. Единственный оставшийся в живых сын, Аньцзин, был психически больным. Мао обеспечил ему спокойную жизнь, но почти никогда с ним не виделся и не считал его членом семьи. Мао обычно говорил, что его семья состоит из пяти человек: его самого и госпожи Мао, двух дочерей и единственного племянника, Юаньсиня.

Этот племянник почти все юные годы провел в семье Мао. Во время «культурной революции», когда ему было чуть больше тридцати, его стремительно повысили до политического комиссара военного округа Шэньян, и в этой должности он помогал Мао управлять Маньчжурией — важнейшим районом северо-востока, граничащим с Россией. Одним из его более поздних хорошо известных действий был приказ о казни отважной партийки по имени Чжан Чжисинь, которая открыто выступила против госпожи Мао и «большой чистки». Перед расстрелом ее прижали к полу в камере и разрезали дыхательное горло, чтобы она не могла говорить на месте казни, хотя расстрел был тайным. Такая жестокость была излишней, поскольку идущим на казнь надевали на шею петлю, которую дергали, чтобы придушить их, если те пытались говорить.

Юаньсинь был не только безжалостным, он был членом семьи. В последние годы своей жизни, 1975–1976, Мао осуществлял через него связь с Политбюро. На самом деле родной отец Юаньсиня, брат Мао Цзэминь, был убит отчасти потому, что Мао отдал распоряжение не пытаться спасти его, когда он оказался в тюрьме Синьцзяна в начале 1940-х годов, — этот факт тщательно скрывали от Юаньсиня и от всех остальных.

Мао стал причиной смерти и своей второй жены. Вначале Мао бросил Кайхуэй, а потом напал на Чанша, где она жила, и в 1930 году ее казнили. Нападение было вызвано исключительно его стремлением к личной власти. И он же был главным виновником повторяющихся нервных срывов, которые в конце концов привели к неизлечимому душевному заболеванию у его третьей жены, Гуйюань (которая умерла в возрасте семидесяти пяти лет в 1984 году).

Мао принес несчастье практически всем членам своей семьи. Его последнее предательство было направлено против четвертой и последней жены Цзян Цин. После того как она выполнила для Мао основную грязную работу, зная, насколько сильно ее ненавидят, он не потрудился обезопасить ее жизнь после своей смерти, наоборот, предложил ее в качестве отступного оппозиции, которая возникла ближе к концу его жизни. В обмен на гарантию собственной безопасности до конца жизни Мао пообещал, что после его смерти оппозиционеры смогут делать что угодно с госпожой Мао и ее приспешниками, в число которых входил и племянник Мао Юаньсинь. Меньше чем через месяц после смерти Мао все они оказались в тюрьме. В 1991 году госпожа Мао покончила с собой.

Глава 57 Слабеющий Мао страхует себя (1973–1976 гг.; возраст 79–82 года)

В последние два года жизни Мао сложилась сильная оппозиция его политике: союз во главе с Дэн Сяопином, человеком, который позднее, после смерти Мао, уничтожил немалую часть его наследия. В 1966 году, в начале «культурной революции», Мао подверг Дэна чистке, но в 1973 году снова вернул его наверх.

Дэн родился в провинции Сычуань в 1904 году и был, таким образом, на одиннадцать лет моложе Мао. В 1920 году в возрасте шестнадцати лет он уехал в Париж на стажировку и там стал коммунистом, работая под началом Чжоу Эньлая. Пять лет в Париже на всю жизнь привили ему любовь ко многим французским вещам: вину, сыру, круассанам, кофе и кафе — похоже, всему, что имело отношение к еде. Позднее он часто будет ностальгически сравнивать французские кафе с чайными домиками своей родной провинции Сычуань, вспоминая маленькое кафе на площади Италии в Париже, где он часто бывал.