Неизвестный Мао

Союзники Чжоу, Дэн и маршал Е, были оповещены о состоянии здоровья Мао. Они решили ничего не говорить «Банде четырех» и даже жене Мао, поведение которой «красноречиво» предупреждало о том, что ее следует держать в стороне. За два года до этого, когда у Мао был обморок, она обвинила медицинский персонал в том, что они «шпионы» и «контрреволюционеры». Когда Чжоу стал обсуждать с ней болезнь Мао, она обвинила его в попытке отнять у Мао власть. Но решение о том, чтобы держать ее в неведении, было вызвано не только тем, что она провоцировала неприятности. Оно было политически мотивированным.

Самому Мао ничего не сказали. Если бы Мао знал, что дни его сочтены, то невозможно предсказать, что бы он еще сделал. Вместо этого его уверили в том, что он здоров и проживет еще долго. Чтобы иметь полную уверенность в том, что он ничего не узнает, никому из его постоянного персонала тоже ничего не сообщили. Одного врача, который ляпнул: «Боюсь, что болезнь председателя трудно лечить», немедленно убрали. Симптомы Мао выдавали за неопасные. Это его не удовлетворяло, но сделать он ничего не мог.

Зная, сколько осталось жить Мао, и ввиду неумолимого ухудшения состояния Чжоу, союз Дэн — Чжоу — Е начал оказывать на Мао давление с тем, чтобы он официально утвердил положение Дэна как заместителя и наследника Чжоу и вернул на высокие посты большое количество старых кадровых работников, которых удалили во время чистки. В декабре 1974 года Чжоу встал с больничной кровати и полетел в Чанша на встречу с Мао со списком новых назначений. Мао знал о деятельности союза от «Банды четырех», которые вели наблюдения в Пекине от его лица. Госпожа Мао писала, что она «потрясена и приведена в ужас» тем, что происходит. Но Мао был не в состоянии наложить вето на список Чжоу — Дэна. Он не мог передать страну «Банде четырех», также как не мог попытаться избавиться от союза, если только хотел умереть в своей постели. «Банда четырех» не имела власти в армии, и у Мао среди военных не было никого, кто мог бы от его лица выступить против союза. А он сам был физически слишком слаб, чтобы создать новую силу, которая превзошла бы союз.

Болезнь Лу Герига разъедала его тело. В начале своей поездки на юг летом 1974 года Мао еще мог совершать прогулки по саду, но уже через несколько месяцев он был способен передвигаться только на небольшое расстояние, подтаскивая одну ногу к другой. 5 декабря 1974 года он обнаружил, что вынужден попрощаться с плаванием — любовью всей его жизни. Он несколько раз окунался в своем закрытом бассейне в Чанша, но в тот день чуть было не захлебнулся, так что это стало его последним заплывом. Телохранитель, состоявший при нем двадцать семь лет, услышал, как Мао издал долгий вздох печали и безнадежности: такого он еще никогда не слышал и не ожидал услышать от Мао.

С ухудшением мышечной координации речь Мао становилась все более невнятной, а пища попадала ему в бронхи, вызывая удушье и инфекции. Во время еды ему приходилось ложиться на бок. Жизнь становилась настоящей мукой.

В этом состоянии Мао вынужден был утвердить список Чжоу, в особенности назначение Дэна на пост вице-премьера и заместителя Чжоу. Но Мао повысил и одного из «четырех», Кобру, сделав его заместителем Дэна в армии и правительстве. А еще он настоял на том, чтобы средства массовой информации остались в руках «Банды», так что до страны в целом могли доходить только его послания.

Стратегия союза заключалась в том, чтобы сместить Кобру и госпожу Мао, используя их отнюдь не безупречное прошлое. 26 декабря 1974 года, в восемьдесят первый день рождения Мао, Чжоу сказал ему, что у этих двоих в 1930-х годах были связи с разведкой националистов. Мао ответил, что всегда знал об их прошлом, и, по сути, заявил, что ему до этого нет совершенно никакого дела.

Сказать Мао лично, что его жена и один из высокопоставленных помощников подозреваются в шпионаже в пользу врага, было удивительно нетипичным для Чжоу. Мао мог понять, что битва началась и что он и «Банда четырех» выступают против союза Дэна — Чжоу — Е и старых кадров, которые теперь возвращались во множестве.

Мао попытался отвоевать позиции, заставив «Банду четырех» в марте 1975 года начать в средствах массовой информации кампанию, направленную на подрыв авторитета восстановленных кадров. В апреле 1975 года, после возвращения Мао в Пекин, Дэн открыто высказал Мао свое мнение и попросил его прекратить кампанию. Мао был вынужден сдаться и обвинил во всем «Банду четырех». 3 мая 1975 года в присутствии Политбюро Мао приказал прекратить кампанию и сказал, что «сделал ошибку». Это было беспрецедентным отступлением, которое было вызвано тем, что он был явно уязвим. Как видели все, кто присутствовал на заседании, он был очень слаб, совершенно слеп и речь его была почти непонятной. Это было его последним появлением на заседании Политбюро.