Неизвестный Мао

Все это время Дэн пытался избавиться от методов «культурной революции» и повысить уровень жизни. В этот двадцать пятый год правления Мао большая часть населения жила в ужасной бедности и страданиях. В городских районах, которые были привилегированными, по-прежнему осуществлялось крайне строгое распределение пищи, одежды и практически всех товаров первой необходимости. Три поколения семьи часто ютились в одной тесной комнате, поскольку городское население при Мао увеличилось на 100 миллионов человек, но жилья строилось очень мало, а ремонт практически не проводился. Приоритеты Мао — и качество жизни — можно оценить по тому факту, что все вложения в содержание городов (включая водоснабжение, электричество, транспорт, канализацию и т. п.) за одиннадцать лет (1965–1975) составляли 4 процента от вложений в военную промышленность. Здравоохранение и образование получали гораздо меньше половины и без того жалкого финансирования, которое они имели в начале правления Мао. В сельской местности большинство по-прежнему жило на грани голода. Кое-где у взрослых женщин не было одежды, так что им приходилось ходить совершенно голыми. В старой столице Мао, городе Яньане, люди жили беднее, чем в момент прихода к власти коммунистов четырьмя десятками лет раньше. Город кишел голодными попрошайками, которых вязали и заталкивали в тюрьмы, когда иностранцы приезжали полюбоваться на старую базу Мао, а потом этих несчастных высылали обратно в их деревни.

Нет сомнений в том, что Мао знал, насколько плохо обстоят дела. Он держался в курсе событий, читая (или заставляя читать ему вслух) ежедневные отчеты сети каналов обратной связи, которые были им созданы. В сентябре 1975 года он сказал Ле Зуану, главе Компартии Вьетнама, который только что прошел через тридцать лет беспрерывной войны, включая разрушительные бомбардировки США: «Теперь беднейшая нация мира — не вы, а мы». И, несмотря на то что Дэн пытался поднять уровень жизни, Мао все же натравливал на него средства массовой информации, которые прибегали к нелепым лозунгам вроде: «Сорняки социализма лучше посевов капитализма».

Дэн также пытался отменить практически полный запрет на литературу, искусство и развлечения, который держался почти десять лет. Прежде всего он попытался выпустить несколько игровых фильмов, чтобы население получило хоть какое-то развлечение. Хотя эти фильмы оставались строго в рамках социалистического реализма, госпожа Мао, действуя от имени супруга, попыталась добиться их запрещения, обвинив режиссеров в «преступлениях» — таких, как использование красивых актрис.

У самого Мао развлечений было множество. Одно из них заключалось в том, чтобы смотреть его любимые пекинские оперы в домашнем уюте. Для этого оперных звезд вывезли из лагерей, и в пустой пекинской телестудии их снимали телегруппы, которые тоже были возвращены из ссылки. Проведя долгие годы в провинции, они потеряли форму, и поэтому сначала их держали в изоляции в течение многих месяцев, приказав восстановить утраченные навыки и не задавать вопросов. Поскольку никто не желал объяснить им, почему им предстояло сыграть эти все еще запрещенные и потому крайне опасные роли — «ядовитые сорняки», большинство провело эти месяцы в состоянии большой тревоги. Затем эти фильмы транслировались для Мао из телевизионного фургона, припаркованного рядом с его домом. А еще он смотрел кинофильмы докоммунистического периода, из Гонконга и с Запада.

Однако Мао отказался позволить населению отведать хоть каплю того, чем наслаждался сам. Дэн часто ссорился с женой Мао, иногда даже крича на нее и стуча кулаком по столу. Такое обращение она не привыкла терпеть ни от кого, кроме своего мужа. Дэн также осуждал действия Цзян Цин в присутствии Мао и подталкивал других, например кинорежиссеров, писать Мао письма с жалобами на нее. Мао хотел положить конец инициативам Дэна, заставив его написать обещание придерживаться методов «культурной революции». В ноябре 1975 года он потребовал, чтобы Дэн подготовил партийную резолюцию, которая сделала бы «культурную революцию» незыблемой.

Дэн не только отказался — он сделал это очень решительно и в присутствии примерно 130 высокопоставленных работников, тем самым откровенно бросив Мао вызов. Мао пришлось отказаться от проведения такой резолюции. Для него это стало последней каплей. Он принял решение удалить Дэна.

Чжоу и Е уговаривали Дэна не слишком конфликтовать с Мао — притворно соглашаться и ждать его смерти. Но Дэн не желал ждать. Он решил, что сможет заставить Мао проглотить все его действия при условии, что они не повредят лично Мао.

Мао быстро угасал. Мышечный паралич распространился на жизненно важные органы, включая горло, серьезно затронув его способность есть. Однако в рассыпающейся оболочке сохранялась феноменальная решимость не сдаваться.