Неизвестный Петр I. Стихи и проза убийцы Лермонтова (сборник)

Петру Великому, занятому двухкратными венчаниями с женой, любовницами, попойками на «Всепьянейшем Соборе» было, наверное, все равно, с кем спит его бывшая русская жена. А вот его умные и трезвомыслящие сподвижники потенциальную политическую угрозу от бывшей супруги самодержца уяснили. И «чернь», и немалая часть боярства и родовитого дворянства от «реформ» царя-плотника доведены до отчаяния. А вот духовное и правовое «знамя» сопротивления – истинно русская царица, незаконно отреченная от власти. И экс-царица уже в тесной близости с офицером-преображенцем. А если он в симпатиях к ней еще других офицеров убедит?

Читатель зря думает, что лишь с переворота, устроенного дочерью Петра – императрицей Елизаветой и будущей царицей Екатериной II, вариант дуэта царицы с любовниками-офицерами не волновал умы в России. Чем хуже Степан Глебов Григория Орлова? Получилось же у Елизаветы Петровны и у Екатерины Великой, почему не могло получиться у Евдокии? А тут еще и неосторожный епископ Досифей публично утешал монахиню-Евдокию: «Будешь еще царицей!» «Это каким же образом? – забеспокоились сподвижники Петра I – Давай подробности!» Впрочем, успешного антипетровского заговора получиться не могло, так как сам Глебов почуял опасность от своей связи с монахиней-царевной и ради спасения женщины поспешил отдалиться от нее. Возможно, письмо и перстень были прощальным подарком. Заговорщики просто так не расстаются накануне решающих событий.

По «делу» царицы Евдокии – майора Глебова было арестовано более 150 лиц духовного звания и военных. Пытки, допросы были круглосуточными. В итоге казнили не только майора-любовника, но и отрубили голову самому епископу Досифею и ряду его приближенных. Казнить саму бывшую жену не решился даже Петр I, но моральные истязания обеспечил ей изобретательные.

А БЫЛ ЛИ ЗАГОВОР?

Вероятно, что монахиня-царица была так же «посвящена» в антипетровский заговор славянофилов, как и ее старший сын – Алексей Петрович. В условиях абсолютной монархи противникам реформ Петра I были нужны альтернативные фигуры, имеющие права на престол. Причем ни жена, ни сын Петра I могли и не знать подробностей предстоящей замены самодержца. Даже если фактически никакого заговора и не было, сам факт их физического существования гарантировал постоянную угрозу самовластью Петра.

Самое интересное, что пророчество казненного епископа Досифея о возврате царевны Евдокии на престол почти сбылось. После смерти Петра I и Екатерины I трон ненадолго занял его внук – государь-подросток Петр II. И он вернул в Москву родную бабушку. Конечно, не супругой самодержца, но все же влиятельной персоной в Новодевичьем монастыре Москвы. Евдокия Лопухина официально так и осталась в среде «черного монашества», церковь не вернула ее в мир, хотя и не признавала законность пострига. Последняя русская царица скончалась 27 августа 1731 года. Золотой перстень с алмазом – точную копию того, что остался на леденеющей руке замученного Глебова, – не сняли с руки усопшей перед закрытием гроба.

Политика жестокая вещь, в те времена в истории монархий Европы и Азии были и еще более кровавые примеры. Но искренние чувства людей, заранее знавших, что у них нет даже иллюзии на счастье, благородство и мужество майора Степана Глебова так и не оценены потомками. Историю обреченной любви своего героического прадеда и последней русской царицы не посмел описать Александр Пушкин. Ибо очень уж отвратительным персонажем выглядел бы основатель Санкт-Петербурга. И никто из писателей-романистов еще не вдохновился захватывающим сюжетом. Трагедией обреченной любви.

ПОХОРОНЫ ИМПЕРАТОРА-МАСОНА

Основатель Санкт-Петербурга – не только первый Российский Император, но и первый царь-масон, и первый усопший глава русского православного государства, забальзамированное тело которого 6 лет после смерти не предавали земле. А собор Петропавловской крепости стал и первым мавзолеем в истории Руси.

ПО МАСОНСКОМУ ОБРЯДУ

Историки описывают подробности последнего месяца и последних часов жизни Петра I… А вот как его хоронили и что произошло с момента, когда основатель города испустил последний вздох, и до предания его праха земле – об этом стараются не вспоминать. А зря.