Неизвестный со станции Титлин

– Мы послали приветствие, – сказал Акайо после значительной паузы. – Они прислали ответ.

– Ты серьезно? Инопланетяне?

Акайо подошел к Геджани вплотную так, что будь у индуса чуть более расшатанные нервы, он бы несомненно попятился бы назад.

– А почему нет? – спокойно произнес японец. Восторженный фанатик исчез. Теперь перед Геджани стоял хладнокровный ученый – знаток своего дела, готовый вцепиться в глотку любому, кто посмеет оспорить его теорию или предположение. – Ты можешь как-то по-другому объяснить дверь, парящую в воздухе в том месте, откуда был запущен сигнал?

Геджани потупил голову. Ответить ему было ровным счетом нечего. Дверь сама по себе была чем-то фантастичным, а объяснить ее появления без примеси фантазии или мистицизма было вообще невозможно.

– Доказательства, Акайо, – произнес он. – Без доказательств твоя версия равносильна версии, что их сюда принесли леприконы на волшебной малахитовой упряжке с однорогим пони прямо по чертовой радуге.

– В отличие от моей версии, в твоей нет никаких косвенных зацепок.

Геджани хотел что-нибудь ответить упрямцу, но Кастор его удержал, перехватив поперек живота одной рукой. Геджани раздосадовано посмотрел на него, на что тот только пожал плечами.

– А что это тогда такое, профессор? – вмешался Хартли скорее, чтобы разрядить обстановку.

Акайо оглядел всех и повернулся к двери.

– Это то, чем оно кажется с самого начала.

Хартли и Кастор многозначительно переглянулись. В своих очках они были больше похожи на умилительных детей с просторов Youtube, нежели на серьезных ученых. Тем временем Ласкис, которая тихо, как мышка, прошмыгнула в зал и подошла к делегации.

– Вызывали? – тихо прошептала она Геджани.

Тот, молча, указал пальцем на дверь, висящую в воздухе, и Ольга Ласкис моментально затихла, впав транс, сломавший все теории, которым она беззаветно доверяла всю свою жизнь.

– И что же это по-вашему такое? – отозвался Геджани.

–… дверь… – донеслось откуда-то сзади.

Они обернулись и увидели Корвина, который не сводил взгляда с аномалии. Пожалуй, если бы он не подал и звука, никто бы и не вспомнил про его существование.

– Именно, – кивнул Акайо. – Это дверь. Мы видим ее лишь с одной, так сказать фасадной стороны. Нам невидимы не боковые ее части, ни косяки, ни обратная сторона. Она висит в воздухе, но здесь находится лишь одна ее часть, одна плоскость. А вторая, другая сторона и остальные плоскости, они могут быть где угодно.

– То есть, – осторожно подбирая слова, произнес Хартли. – Вы считаете, что это портал?

– Я считаю, что – это дверь между двумя пространствами. Возможно еще и временем, – добавил он. – Она может вести, куда угодно…

– Акайо, – Кастор поправил свои квадратные очки. – А с чего ты взял, что это не иллюзия, ловкий фокус или обман зрения?

Акайо повернулся к Геджани, отвечая на вопрос Йосси.

– Потому что Ифран уже проверил эту гипотезу, не так ли?

Геджани, не проронив и слова, с самым каменным лицом, какое только могло у него быть, обошел дверь с другой стороны, где ее не было видно, и вытащил из кармана брюк маленькую двухрублевую монетку. Он посмотрел на группу ученых застывших в выжидательной тишине и, размахнувшись, зашвырнул монетку туда, где с другой стороны находилась дверь. Монета долетела до двери и, проскользив сквозь нее, не встретив никакого сопротивления, полетела вниз. Кастор изловчился и не дал ей коснуться земли, зафиксировав в своих худосочных руках.

– Я же говорил, – улыбнулся он. – Простая обманка. Скорее всего, голограмма. Очень крутая, но голограмма. Чей-то невеселый, но высокотехнологичный прикол.

– Не спеши радоваться, – ответил Акайо и протянул руку.

Йосси удивленно посмотрел на него, потом на Геджани. Индус чуть заметно кивнул. Кастор протянул руку японцу, и монета приземлилась в его узкую гладкую, как у ребенка, ладонь.

– Мы же не стучимся в дверь изнутри, если хотим внутрь попасть, – заметил Инитаро и, не дождавшись, когда ему что-нибудь ответят, швырнул монетку в дверь с фасадной стороны.

Бедный кусочек металла, зафиксировавший на себе внимание абсолютно всех посетителей зала испытаний, долетел до двери и ударившись о вполне реальную твердую поверхность, отскочил обратно. Монетка упала прямо под ноги Йосси Кастору, отрикошетила от пола, ударилась о его ботинок, отлетела обратно и, крутанув пару-тройку незабываемых медленных па, упала на холодный пол.

На это раз ее никто так и не поймал.

47.

Реакция Мастерсона не заставила себя ждать. Он полетел в зал испытаний, как ошпаренный. Возможно, он обожал провалы своих конкурентов или даже коллег, а возможно, он думал, что чужой провал каким-то образом может отразиться и на его работе. В любом случае, такой реакции Верчеенко не ожидал. Он думал, что профессора придется долго уговаривать, тащить за собой чуть ли не силком, подолгу объяснять, что из такой диспозиции можно наловить своих дивидендов. В итоге он еле поспевал за седым американцем, что его нисколько не расстраивало.