Неизвестный со станции Титлин

– Тише! – прошипел полный лысоватый сержант с внушительной бульдожьей физиономией. Смирнов оставил его старшим группы.

Заткнулись не только сопровождающие солдаты, но и Кастор с Инитаро. Слишком серьезно и властно прозвучал голос молодого сержанта. Впереди послышались шаги, отчетливо разносящие легкий топот во все уголки коридора. Двое солдат сразу же бесшумно подскочили к своему командиру. Сержант чуть слышно что-то шепнул, и они тут же вытащили оружие, готовые в любую секунду начать бой. Они заняли позиции по разные стороны коридора.

Кастор попятился назад, уводя за собой Инитаро. Боевые действия были не их хобби или фетишем: они доставят больше проблем, нежели пользы.

Шаги тем временем приближались. Инитаро заметил, что один из солдат нервно что-то пережевывает. Его челюсть ходила вверх-вниз, а скулы покрылись холодной испариной. Он был серьезно напуган: н видел, что творилось в ангаре для экспериментов. Видимо, мысль, подкинутая Хартли, о том, что пришельцев может быть больше одного, не давала покоя не только ему одному. Другой так сильно перехватил цевье автомата, что пальцы мертвенно побелели чуть ли не до самой кисти. С каждым шагом невидимых ног, его пальцы сжимались все сильнее и сильнее. Казалось, эхо от топота замедляло сам звук и просачивалось внутрь него сквозь уши, глаза, нос, даже поры тела, застревая где-то в подкорке головного мозга, где распускал свои вездесущие щупальца страх, натягивая нервы до самого предела.

Наконец, из-за угла показались два человека. Они выскочили в довольно быстром темпе шага, однако этот темп резко снизился, пока они не остановились, в нерешительности уставившись на солдат, сопровождающих Кастора и Инитаро. Потом они все же сделали пару неуверенных шагов навстречу.

– Кондрат, ты что ли? – послышался взволнованная речь на английском.

Сержант приказал своим подопечным опустить оружие и вышел вперед.

– Слачник?

– А кто ж еще!

– Какого хрена вы не отвечаете?!

– Связь слетела, – пожал плечами Слачник. – А когда внутреннюю восстановили, оказалось, что у нас какой-то косяк в системе: внутренний сигнал не проходит. Даже с АСУПИ связаться не можем…

– Внутренний сигнал с трудом проходит по всей станции. Почему тогда не послал человека с рапортом? – переспросил его Кондрат. – Уже минут сорок прошло…

Слачник виновато оскалился, явив миру покрытые налетом неровные зубы.

– Нам пришлось двери открывать…

– А что с ними не так?

– После перезагрузки системы и запуска резервного питания случился какой-то сбой, – Слачник почесал, покрытый маленькими красными язвочками, какие бывают при частом бритье, подбородок. – Как я уже сказал, ни от нас, ни к нам не поступают никакие сигналы. Возможно, виной всему короткое замыкание… Один из моих… технарь… сказал, что такое вполне может быть… Это сбой переклинил автоматическую дверь: сигнал об открытии до нее не доходил. Мы оказались запертыми… Пришлось повозится, как только выбрались пошел к Смирнову с докладом.

– Как дверь открыли?

– Ну, этот самый технарь начал возиться с панелью: открыл ее начал ковыряться в проводах, как чертов Гудини, – пожал плечами Слачник. – Но это было как-то времязатратно, я решил вскрывать дверь по старинке, как консервы. Автогеном. Кстати, а что случилось-то?

– Долго объяснять, – влез в разговор Акайо. – Но ваш рапорт уже не требуется, у полковника и так дел выше крыши. А нам срочно нужно попасть на пункт наблюдения.

Слачник медленно посмотрел сначала на японца, потом на сержанта. Тот скривил недовольное лицо, но все же утвердительно кивнул.

– Ну, что ж, – протянул Слачник. – Идемте.

64.

В зале испытаний находилось восемь человек. Пожалуй, впервые за всю историю Титлина среди них не было ни одного ученого, ни одного человека даже мало-мальски связанного с наукой. Большинство из них были отлично обученными бойцами, прошедшими через несколько войн и террористических атак. Они были из тех, кто достаточно далек от науки, но, при всем этом, постоянно пользуется ее разрушительными «благами».

Двое из них стояли, расположились прямо напротив входной двери, двое терлись возле той двери, что парила в воздухе, время от времени проверяя швеллер, которым ее приперли. Он был поистине неподъемным. Остальные были скорее для общего числа. Несмотря на внешнюю серьезность и безмолвное бесстрашие, им было не по себе, а количество придавало уверенность. Они сторожили дверь практически в полной тишине, изредка переговариваясь лишь односложными фразами. Казалось, они даже передвигались бесшумно, как японские ниндзя.