Неизвестный со станции Титлин

Ефрейтор, которого оставили за старшего, время от времени обходил всех солдат, скорее не для того, чтобы проверить их, сколько чтобы размять ноги и не сидеть на месте. Каждый раз при приближении к двери, парящей над его головой, в его животе словно включался морозильник. Он прекрасно видел, что случилось, когда дверь открылась в прошлый раз, и совершенно не хотел повторения. Кровавые следы до сих пор никто не отмывал. Они уже успели засохнуть и потрескаться. Он старался, хоть это и было сложно не наступать на них. Кровь служила им осязаемым напоминанием, что бывает, если теряешь концентрацию.

Он подошел к одному из солдат, дежурящих возле злосчастной двери. Тот плохо выглядел. Лицо приобрело бледно-серый цвет, а кожа покрылась липким холодным потом.

– Таширов, с тобой все в порядке?

Солдат повернулся к нему.

– По-моему, я что-то не то съел сегодня, товарищ ефрейтор, – промычал Таширов.

– Да вроде все одно и то же ели, – перебил его второй дежурящий солдат. – А хреново выглядишь только ты!

– Не льсти себе, Васянин, – усмехнулся ефрейтор. – Ты постоянно хреново выглядишь, хоть и здоров.

В зале послышались редкие вымученные смешки, которые быстро заглохли. Разрядка удалась лишь наполовину. Ефрейтор потрогал лоб Таширова.

– Да ты горишь, – буркнул он себе под нос. – Я тебя сейчас сменю. Левин! Подмени Таширова!

Один из свободных солдат, что-то недовольно бурча себе под нос встал из-за маленько столика, за которым так удобно только что располагалось его тело.

– А ты, – он повернулся к Таширову. – В лазарет.

– Есть, – выдохнул солдат, поднеся руку к козырьку, как в лицо ефрейтору ударил деревянный приклад автомата. Кровь брызнула Таширову на лицо так, что ему пришлось закрыть глаза. Когда он их открыл, ефрейтор лежал на спине и держался за раздробленный нос, по подбородку струилась кровь.

– Васянин! Какого хре…

Но тут в его голову еще раз прилетел приклад. На этот раз деревянная поверхность, скользнув по костяшкам рук, врезалась в левую глазницу, разрезая кожу о твердую кость. Ефрейтор схватился за глаз, но третий удар, достигший его виска, заставил тело обмякнуть. Васянин повернулся к нему. Лицо было точно таким же, как и раньше, только теперь на нем гуляла безумная застывшая улыбка, а левая половина была заляпана капельками крови.

– Помогите! – выкрикнул Таширов, пятясь назад.

Он повернулся к своим товарищам и остолбенел. Трое из них оттаскивали четвертого от распластавшегося на полу свежего трупа. Его голова была повернута на сто восемьдесят градусов, а на щеке отсутствовал кусок кожи. Его обидчик мычал что-то непонятное и нечленораздельное, пока остальные пытались его утихомирить.

Таширов выхватил свой автомат и нацелил его на Васянина. Солдат даже не думал пугаться или отступать назад, он все также безумно улыбаясь и глядя прямо перед собой сквозь свою жертву, упорно шел вперед.

– Васянин, я не хочу этого делать, – прошептал Таширов.

Тот никак не среагировал.

– Васянин.

Он остановился. Повернул голову чуть в бок, как делают хищники, оценивая возможности своей добычи. Уголки рта чуть заметно вздрогнули. Зрачки расширились. Он кинулся на свою жертву.

Раздался выстрел.

Васянин упал на землю. Из небольшой ровной дырочки во лбу шел слабый дымок. Улыбка так и не сползла с его лица, глаза безжизненно погасли. Это был первый боевой выстрел Таширова.

Он развернулся и вывернул все, что ел на сегодняшний завтрак, наружу. Его товарищи что-то кричали, но не мог разобрать.

За всей этой сутолокой и шумом никто из них не заметил, как дверь чуть-чуть дернулась, словно кто-то не утратил желания открыть ее и давил с той стороны, а тяжелый швеллер на несколько миллиметров сдвинулась в сторону. Что-то до сих пор хотело выбраться наружу.

65.

Сказать, что дверь в комнату пункта наблюдения была немножко помята, было бы злостным преуменьшением. Слачник серьезно торопился, поэтому не стал сильно запариваться насчет наименьшего пути повреждения. Дверь не была так уж сильно раскурочена. Из нее просто вырезали довольно увесистый кусок метра в полтора высотой. Он спокойно лежал прямо у входа, вероятно, на том самом месте, куда его «заботливо положили».

Когда Слачник подошел поближе, то, что осталось от двери, метнулось в сторону и скрылось внутри стены.

– Ха! Работает! – послышался задорный мужской голос изнутри комнаты. – Краточны, ты мне должен!

– Ни черта подобного! – послышался второй голос, чуть грубее первого. – Ты ее только открыл! Может она не закрывается!

– Ну, смотри… – снова послышался голос первого.

Слачник уже практически подошел к дверному проходу, когда дверь со свистом вылетела из стены и встала на законное место, чуть не раздавив сержанта.

Он, молча, пролез в дыру в двери. Вслед за ним вошли Стеблев, Инитаро и Кастор.