Неизвестный со станции Титлин

Все его мускулы напряглись. Дверь со скрипом скользила в бок.

Солдаты подскочили к ним, помогая толкать дверь. Хартли видел через стекло, как к двери подлетает толпа, как в оставшееся отверстие высовываются руки и кисти, мешая ей закрыться. Он почувствовал, что кто-то толкает его в спину. Уэлен обернулся.

Питер, что есть мочи, плечом толкал отца вперед. Лицо мальчика раскраснелось, а ноздри с жадностью втягивали в себя воздух, как у боевого быка.

– Давай, папа! – крикнул мальчик.

Уэлен, подивившись уравновешенности психики своего чада, обернулся обратно к двери и по-звериному взвыл.

– Давай!

Дверь с хрустом давила человеческие кисти, пальцы, даже ступни. Солдаты били конечности, мешавшие закрыться двери прикладами и ногами, заталкивая их обратно на станцию к своим владельцам. Кровь заполнила единственную оставшуюся дыру. Алые брызги, окрашивая все вокруг в цвета смерти, разлетались в разные стороны, когда расстояния свелось к нулю.

– Она не захлопнется! – послышался голос Верчеенко. – Нам нужно продержаться еще несколько минут, тогда АСУПИ сама ее заблокирует. Держите!

С другой стороны в двери колотили инфицированные, которые увеличивались в своем количестве. Один из них остался с зажатой дверью кистью не мог вырваться, но все равно со свирепым бешенством бился о дверь. Другой смог оторвать два пальца, замурованных дверью, и с разбега всем телом налегал на стекло. Прозрачная поверхность быстро заполнилась кровавыми влажными разводами, слюнями и соплями.

– Еще чуть-чуть, – прошептал Уэлен своему сыну, не ослабляя напор на дверь.

77.

– Внимание! – не унималась АСУПИ. – Станция будет запечатана и локализована через три минуты. После чего произойдет плановый выброс электрического тока.

– Твою мать! Быстрее, Фил!

Мастерсон старался, как мог. Казалось, стук сердца слился в один постоянный гул, а легкие уже готовы сделать последний рывок, чтобы переломить плотные решетки из ребер и выбраться наружу. Он уже не просто задыхался от бега, он готов был в любую секунду свалиться на землю без чувств. Металлический привкус заполнил весь рот, он даже чувствовал запах металла. Отчетливость картинки перед глазами с каждым шагом давала сбой. Контрастность растекалась в цветное пятно, а по краям абсолютно все приобрело красноватый оттенок, глаза начинала застилать алая пелена, словно он мог видеть потрескавшиеся капилляры своих же белков.

Вдруг он услышал выстрел.

Мастерсону пришлось остановиться, чтобы разглядеть, что твориться впереди. Ифран стрелял. Американец мог ошибаться, но индус уже положил нескольких инфицированных людей. Он стрелял очень точно и очень хладнокровно. Фил поймал себя на мысли, что, если они выживут, он больше никогда не будет злить Геджани.

– Назад! – завопил индус, когда пистолет дал осечку.

– На… нель… зя… на… зад… – еле выдохнул Мастерсон. – Это… к-ааак… смерть…

Геджани перестал пятиться. Он остановился и поставил коробку себе под ноги.

– Ты прав, – сказал он. – Тогда нам нужно драться. Найди что-нибудь потяжелее…

На них направлялись двое инфицированных: мужчина в солдатской форме и мужчина в пляжных шортах и рваной майке с надписью на английском «The world’s end makes every your new day»30. Они вышли из-за поворота, который вел к залу для релаксации. Здесь коридоры образовывали т-образный перекресток. Налево – туда, откуда вышли их противники, жизнь и выход, направо, туда, куда им перекрыли путь, нутро станции, смерть и мучения. Инфицированные, тем временем, неспешно подступали к ним, внюхиваясь в запахи. Казалось, они не могли со стопроцентной точностью сориентироваться.

– Постарайся повалить на землю, – тихо произнес Ифран, как будто это могло помочь. – Хватай коробку и беги к выходу.

– А если там опять будут они?

– А у нас много вариантов?

Инфицированный солдат, наконец, повернул к ним голову. Его лицо было обезображено: кто-то ударил его чем-то тяжелым, сломал нос и рассек одну из бровей. Кровь залила всю правую половину лица, а нос был повернут в сторону, как на картинах Пикассо. Он не чувствовал боли. Он будто бы был запрограммирован на одно единственное действие. И он готов был его свершить.

Ифран приготовился к атаке.