Неканонический классик: Дмитрий Александрович Пригов

Слово немножков первом примере, теряя значение наречия, обнаруживает свойство модальной частицы, выражающей намерение говорящего быть скромным. Вероятно, литературный источник этих строк — строфа О. Мандельштама Я от жизни смертельно устал, / Ничего от нее не приемлю, / Но люблю мою бедную землю / Оттого, что иной не видал(«Только детские книги читать…» [684]). Обратим внимание на то, что в этих строках Мандельштама тоже есть оксюморон: от жизни смертельно.

Слово полнаяво втором примере представляет отсутствие как материальную субстанцию, соединяясь с существительными, обозначающими свойства (запах, цвет), а не предметы или вещества. И тут обнаруживается условность языковой нормы: вполне привычны сочетания запах сирени наполнил всю комнату, синий цвет заполняет все пространство картины.В строке сын с улыбкою дочернейприлагательное из относительного превращается в качественное.

Все эти сочетания, внешне абсурдные, имеют внутреннюю логику, обусловленную подвижной семантикой слова. И в этом случае можно вспомнить фольклор, в котором встречаются сочетания, алогичные для современного языкового сознания: аленький мой беленький цветочек, розовый, лазоревый василечек;на дубу листочки бумажные,про арапа говорится, что у него руки белые [685]. Такие сочетания оказывались возможными согласно логике фольклорной системы, в которой постоянными эпитетами обозначались идеальные качества, соответствующие эстетической норме [686]. В этом случае постоянный эпитет фольклора вполне сопоставим со словом-симулякром или концептом, объектом инсталляций.

Логика идеала порождает у Пригова абсурдное объединение несовместимого и на сюжетном уровне:

Вот великий праздник праздничный
У окошка я сижу
В небо высшее гляжу
И салют там вижу праздничный
А над ним

цветочек аленькийНевозможный расцветает
Следом сходит Будда маленький
Всех крестом благословляет

(«Вот великий праздник праздничный…»)

[687]

Показательно, что в этом тексте перед упоминанием Будды, благословляющего крестом, назван цветочек аленький— предмет сказочной мечты. В стихотворении представлены символические знаки идеальных сущностей, сакрализованных в совершенно разных культурах: и в советском ритуале с его праздничным салютом, и в фольклоризованной литературной сказке С. Т. Аксакова «Аленький цветочек», и в буддзме, и в христианстве. Примечательно, что абсурдное смешение разнородных символов имеет свою мотивацию в стихотворении: цветочек аленькийвполне можно увидеть в фигурах фейерверка; слова небо высшеемогут быть поняты и как искаженное сочетание небо высокое(с постоянным идеализирующим эпитетом), и как указание на мистическое прозрение. Небо оказывается и пространством салюта, и местом обитания божественных объектов поклонения.

Архетипические представления о мире проявляются как в общей тональности многих текстов Пригова, имитирующих примитивное сознание и примитивный язык, так и в конкретных чертах поэтики, предлагающей объединять живое с неживым, человека с другими существами и с предметами:

Вот самолет как светлая душа
По воздуху

ступаетне спеша

Он легкою

ногойступаетИ в земные споры не вступает

Но вверх глядит и видит жуткий танец:
Метафизический американец

Как бес с нейтронной бомбою кружит
И небеса вокруг себя крушит

И бедный

босоногийсамолетБежит, бежит,прикрыв рукою рот

Чтоб, не дай Бог, оборотиться —
Не то сгоришь, как белый голубь-птица

(«Вот самолет как светлая душа… »)

[688]