Нехитрая игра порока

А у меня в памяти вдруг всплыла картинка – однажды вот так же сидящими друг напротив друга за этим же столом я застала Карима и Макса. Тогда я испугалась, заметив, как зло смотрит отчим на моего друга. Нет, на любимого. То, что люблю Юренева, Карим знал. Они молчали, но я была уверена, что перед моим приходом последнее слово сказал он. Макс бросил на меня осторожный взгляд и тут же отвернулся к окну. А отчим встал, забрал у меня из рук пакеты с продуктами и вышел. «Что-то случилось? Ты давно пришел? Что он тебе сказал?» – засыпала я вопросами Макса, уже догадываясь, что ответы мне не понравятся. «Обещал убить, если тебя обижу», – улыбнулся он, но по тому, как быстро отвел взгляд, я поняла, что это далеко не вся правда. Расспрашивать было бессмысленно.

Я до сих пор не знаю, что произошло в тот день между Каримом и Юреневым…

По звукам, доносившимся из спальни, я поняла, что там работает эксперт. Застыв на пороге гостиной, я раздумывала – остаться ли мне здесь, идти в спальню к эксперту или вообще пойти вон – на кухню.

– Асия Каримовна, хотите присутствовать при опросе Талгаева? – Фирсов достал из папки плоскую коробочку – диктофон.

– А вы имеете право допрашивать его? В чем вы его подозреваете?

– Пока речь не идет о допросе в рамках уголовного дела, а лишь о пояснении обстоятельств, при которых гражданин Талгаев оказался в непосредственной близости к месту совершенного недавно преступления. Вы, Талгаев, согласны рассказать, что вы делали у дверей квартиры Бахметева? – Фирсов нажал кнопку диктофона. – Начните с ваших персональных данных. Имя, фамилия, отчество, год рождения…

Я слушала, как Фирсов зачитывает права Джамалу, как тот в такт его словам согласно кивает, бросая при этом на меня короткие взгляды. Джамал был явно растерян и напуган, и я понимала почему. Он не убивал Карима, возможно, даже не знал, что тот мертв. Но упоминание об уголовном деле не могло его не насторожить. Понимала я и то, что майор со своей хваткой выжмет из него всю правду.

– Итак, начните с того, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Бахметевым Каримом Николаевичем?

– Я не был с ним знаком лично. Я проник в его квартиру.

– Когда точно это произошло? Он сам открыл вам дверь?

– Нет. Я вообще был уверен, что здесь никто не живет. Около часа ночи двадцатого ноября я открыл замок отмычкой. Это несложно. Мне была нужна одна вещь. Но я ее не нашел!

– Застали хозяина и убили его? – неожиданно задал прямой вопрос Фирсов, а Джамал открыто посмотрел на него.

– Я не убивал. Не было никого в квартире! Лежала сумка с вещами на кровати, остатки еды на столе в кухне. Повторяю – мне была нужна одна вещь. И я пока ее нигде не нашел – ни здесь, ни в квартире Асии, ни в Ольгиной. В мастерской художника ее тоже нет.

– Что это за вещь?

– Коран. Какое-то очень старое издание, семейная реликвия, которую, как мне сказали, Бахметев украл у родственников в Чечне и вывез в Россию. В общем, я должен большие деньги за угнанную машину. Долг мне спишут, если я привезу этот Коран, который лежит в шкатулке, похожей на книгу, и ключ-змею. У меня в квартире, которую я снял, находится его половинка. Я взял подвеску у Аси, но больше ничего не трогал!

– А теперь по порядку. Кому должны, сколько, кто заказал вам найти и выкрасть этот Коран.

– Я работаю в автомастерской под Ставрополем слесарем. Имею дело только с иномарками премиум-класса, владельцы которых по разным причинам не могут сунуться с ремонтом в фирменный салон. Около месяца назад меня попросили посмотреть «Мерседес-Бенц Майбах». Я провозился с ним полночи, уехал домой, а утром его в боксе не оказалось. Замки запирал я. Конечно, подстава, но кому докажешь? Буду возникать – уберут совсем. Теперь я должен выплатить владельцу стоимость «Майбаха». Хотя бы примерно знаете, сколько это?

– Имя владельца? Или номер машины?

– Да вы что! Какие имена?! А номера скручивают еще перед тем, как машину в бокс ставят.

– Так с кем же вы обсуждали сделку, Талгаев?

– С хозяином мастерской Карленом Григоряном. Он говорил как посредник, передал мне фотографии, инструкции, деньги на расходы. Я, когда фото Гиржеля увидел, чуть со стула не рухнул – понял, что не просто похож на него – копия! Когда ехал сюда, уже подозревал, что еду к родственнику. Думал, встречу – сразу пойму, отец ли он мне. Я же сирота, нашли на вокзале, вырос в детдоме. Имя и отчество получил, как сказали, от милиционера, который меня обнаружил. Фамилия вообще ничья, придумали в приюте.

– Как вы узнали, что Асия и Ольга вам родные сестры?