Нехитрая игра порока

– Около девяти вечера. Решил сходить во двор, осмотреться вокруг. Но в квартиру не сунулся, рискованно. Вдруг она ушла ненадолго? Вернулся к себе, поужинал и заснул. Проснулся утром около семи, темно еще было. Свет был во всем доме, темнели только ее окна. Я подумал, что она уже на работу ушла. Тут один за другим из подъезда люди стали выходить. Как прорвало! Подождал немного, оделся и пошел к дому. У них даже кодового замка на подъездной двери нет! Заходи кто хочешь! В общем, позвонил ей в дверь, никто не открыл, я вошел. Даже не поверил, что там живет женщина – квартира как у холостяка. И опять не нашел ни книгу, ни змею. Только фотографии, где Гиржель, жена и Ольга. А кто из женщин моя мать? – Джамал повернулся ко мне. – Ольгина или твоя?

Я открыла рот, чтобы ответить, но не успела.

– Талгаев, родственные связи будем устанавливать позже. Продолжайте. Из списка адресов осталась только мастерская? – Фирсов одарил меня сердитым взглядом. Не человек – робот!

– Да. Я опять ничего не нашел! – с досадой ответил Джамал и замолчал.

– Вот там вы, Талгаев, и оторвались. Что, со злости погром учинили? Молчите? Что дальше собирались делать? Зачем вернулись сюда?

– Тут в книге Чехова тайник. Нашел случайно, но там ничего не было, кроме бумажки с именем! По размеру Коран мог бы там поместиться, если переложить из той, восточной, шкатулки. Он же небольшой. Решил взять книгу, чтобы показать заказчику. Ну типа пустое хранилище. Ну хотя бы это показать. Глупо, да?

– Более чем. И не побоялись, что кто-то может находиться в квартире?

– Так я же звонил в домофон! Долго… Никто не ответил.

Фирсов лишь покачал головой. В этот момент из спальни вышел эксперт.

– Сними пальчики гражданина Талгаева, Алексей Петрович. Сравнить на месте сможешь? Отлично. Асия Каримовна, давайте-ка выйдем на минуту, – он взял меня за руку и повел к выходу.

Я резко выдернула руку из его цепких пальцев.

– Ну что вы, ей-богу, дергаетесь от меня как от прокаженного! И смотрите волком. Простите, волчицей. Этот джигит вам, конечно, родственник, но и преступник, заметьте! Вор по меньшей мере. А вы готовы броситься на его защиту! Думаете, он этого не чувствует? И давит на жалость. А ему только и нужно, чтобы вы заявление на него не накатали. Вы и Ольга. Вообще-то он вас обокрал, имущество попортил. Что вы ухмыляетесь?

– Ерунда какая! Сами себя слышите, майор? Копеечная вещь, безделушка – единственное, что он украл! За это его сажать? Парень за жизнь свою борется. Только не говорите, что вы бы на его месте предпочли умереть!

– Я бы на его месте сразу пошел в полицию.

– И не дожили бы до следующего дня! Как работает наша полиция, я уже наблюдаю третий день! – вырвалось у меня, следом включилась совесть, стало стыдно.

– Ну, знаете… – резко развернувшись, Фирсов вернулся в гостиную.

«Ого! А вы умеете обижаться, Иван Федорович. Неожиданно!» – успела я подумать. Входная дверь распахнулась – на пороге стояла Ольга.

– Привет. У вас день открытых дверей? Хотя бы захлопнули, что ли! Мало ли кто войдет! Шубейка твоя норковая на самом виду…

– Полиции полная квартира, Оль. Ты откуда знаешь, что я здесь?

– Фирсов утром звонил, чтобы я, как освобожусь, двигалась по этому адресу. Старушка у вас на страже забавная – я даже к домофону прикоснуться не успела, она высунулась из окна и прямо-таки приказала войти. Дверь открылась, она уже меня встретила и опять приказным тоном отправила на второй этаж.

– Это Нина Андреевна, мать генерала Таранова, – пояснила я, удивившись – как это наша стражница часом ранее пропустила Джамала? Спала?

– Понятно. Что тут у вас такого неотложного? Я не разуваюсь, – Ольга бросила взгляд на затоптанный пол.

– Родственник у нас с тобой новый. Родной брат. Талгаев Джамал Асланович. Пойдем знакомиться.

Сцена встречи могла бы стать трогательной, если бы не прикованный к стояку братец. Ольга не выглядела ошеломленной, хотя я ждала по крайней мере удивления – ведь она должна была помнить отца молодым и заметить потрясающее сходство. Она молча пододвинула стул ближе к Джамалу, села и успокаивающе погладила его по свободной от оков руке. В этот момент я бросила победный взгляд на Фирсова.

– Черт-те что! Мать Тереза номер два! – выдал тот, постучав пальцем себе по лбу. – Вы обе с ума сошли? Талгаев, вам бы в театр, либо в кино сниматься. Мастерски сестриц на жалость развели! Я вас задерживаю до выяснения на сорок восемь часов. Ваша красивая сказка вполне может оказаться лишь попыткой скрыть причастность к убийствам Бахметева и Гиржеля. Девушки, это я для вас говорю. Алексей Петрович, что скажешь? Его отпечатки?

Эксперт отрицательно покачал головой.

– На большом пальце левой руки с портрета четкий поперечный шрам. У Талгаева его нет.

– Зато он был у Карима! – воскликнула я, вспомнив, как отчим при мне его получил, открывая крышку консервной банки.