Некоронованный

Он, беря ее в жены, понимал, что надолго переживет ее, и был готов к этому. А она? Словно женой эльфа оказаться…

Надо было что-то делать – и немедленно.

Надо убедить ее, что она красива. Не «всё еще»: те, что «всё еще красивы» – это нелепые старухи, пытающиеся выглядеть моложе. Седина и морщины – не помеха красоте, красота женщины в том, как она ощущает себя.

Надо убедить ее, что она любима. Не «всё еще», это не верность прошлому, не благодарность за сыновей и безумные ночи, тем паче – не жалость. Он любит ее сегодняшнюю, незнакомую – несравнимо более слабую, чем раньше, но при этом способную сказать ему «нет», пусть и безмолвно, складкой напряженно сжатых губ.

Они прожили вместе полвека. У них лучшие на свете сыновья. И вот сейчас он должен начинать всё с начала.

Даже не с начала.

Тогда достаточно было только позвать. Достаточно было взгляда – и она была его. Он знал, что иначе и быть не может.

Сейчас… как добиться любви этой новой, изменившейся Риан? Риан, не верящей, что в ее жизни всё еще есть место не воспоминаниям, а подлинным чувствам.

И – удастся ли?

Десятилетия назад позабытая тревога. Но тогда сквозь все невозможное вел Долг. Тогда мог всё, потому что иначе было нельзя. Сейчас… долг здесь не поможет. Он впервые в жизни хочет чего-то для себя.

Хочет взаимности от единственной женщины на свете.

Женщины, которая убеждает себя, что больше его не любит, потому что стала слишком стара для него.

Что ж, будем играть по ее правилам.

Она с головой уходит в заботы о чужих детях, чтобы отдалиться от него… делай что хочешь, милая, но далеко тебе не уйти.

Аранарт стал искать поводы оставаться дома.

Он понимал лучше самой Риан, к чему она стремится: он уходит, ему хорошо в его трудах и странствиях, когда он возвращается – они обмениваются добрыми словами, становясь всё более чуждыми друг другу, он отсутствует всё дольше и дольше, он по-прежнему полон страсти и сил, только теперь это всецело достается его стране… а она тихо гаснет, вдали от его глаз.

Не выйдет!

Надо было задержаться дома так долго, как только получится. Хэлгон, как полвека назад, был готов стать его связным со всем Арнором (тогда было больше забот, зато сейчас край, где живет их народ, разросся почти вдвое), и это прекрасно, но чем заниматься самому? Дела по хозяйству закончились предательски быстро; помочь другим? – но для этого надо было разогнать по дозорам чужих мужей, а это и бесчеловечно, и поможет ненадолго.

Аранарт искал и не находил решения.

Он словно снова был юношей на войне. Только не поможет Кирдан, и нет лекаря с его замечательными травами.

Как-то вечером, переполненный воспоминаниями (самым сильным из них был ужас, чувство основательно подзабытое, но, как оказалось, ничуть не менее будоражащее, чем в юности), он заговорил о войне с Хаэдиром. В это время как раз вернулись с занятий сыновья товарища. Они слушали Короля в полном восхищении – история, выученная ими, обретала плоть и жизнь, к сыновьям Хаэдира подтянулись другие подростки… сильно заполночь Аранарт сказал «Хватит на сегодня!» – и все поняли, что это было обещание продолжить завтра.

Обещание он сдержал.

И назавтра.

И через месяц.

И через год.

Матушка занята малышами? прекрасно. Он был занят подростками.

Тело требовало привычных нагрузок, так что очень быстро он от занятий историей и прочими возвышенными беседами перешел к тренировкам. И втянулся.

Молодежь взвыла; не без восторга, но взвыла. Прежние наставники показались ласковыми нянюшками по сравнению с.

И вот тут-то на Королевский Утес потянулись родичи со всего Арнора. Ведь тут живет мать жены сына моего троюродного дяди, так что я своего мальчика отправлю погостить к ней… ну хоть на годик.

Теперь Аранарту было бы сложно уйти из дому, даже если бы он захотел. А он не хотел.

Довольный, счастливый, усталый, он по вечерам рассказывал ей о своих мальчишках (попадались и многообещающие девчонки), рассказывал взахлеб, его глаза сияли, и ее зажигались ответным восторгом, потому что успехи молодежи – это же прекрасно, и как чудесно, что он снова в своей стихии, и волна радости снова возносит их обоих, как в молодости, только это уже не любовь, вернее – любовь, но иная, не друг к другу, но к детям их народа, к их детям, но не мужчины и женщины, а Короля и Королевы.

Вот какая любовь есть – о такой и будем говорить.

И разница в возрасте уже не значит ничего.

Аранарт видел, как светятся и молодеют ее глаза, и хотя он уже давно не прикасался к ней иначе, как если бы она была ему сестрой, они оба снова ощущали себя одним целым, только чувство это было глубже и полнее того, что раньше, когда страсть скорее препятствовала этому единству, чем создавала его.

А молодежь будет знать историю так, как пристало потомкам Элроса (ну или родичам троюродного дяди потомка Элроса). И, разумеется, какие бы испытания ни ждали будущих стражей границы, они покажутся им легкой прогулкой.