Некоторые любят погорячее, или Джентльмены предпочитают блондинок

Вот уже три дня, как продолжается мой первый бал, но я так устала, что в прошлую ночь ушла спать; я всегда как-то теряю интерес к веселью после нескольких дней, но с Дороти этого никогда не бывает; когда я сегодня утром проснулась, она только прощалась с некоторыми гостями. Положительно Дороти обладает необыкновенной жизнеспособностью, потому что последних гостей мы пригласили тогда, когда мы всем обществом третьего дня отправились купаться на Лонг-бич, и они еще были совсем свежи, а Дороти продержалась весь бал с начала до конца, даже ни разу не отправившись в Турецкие бани, как пришлось сделать большинству джентльменов. Мой выход в свет проходил в новом стиле, потому что большинство гостей, которые дождались окончания моего бала, были уже не те, которые начинали его, а другие. Правда, для молодой девушки совсем ново и оригинально иметь на своем балу таких разнообразных джентльменов. В общем все прошло необыкновенно удачно, и все газеты поместили большие статьи о мне; я прямо почувствовала гордость, увидев на первой странице «Дейли-Ньюс» огромными буквами «Сенсационный выход Лорелей!!» А в «Зигц Уикли» написали, что если этот бал знаменует мое вступление в свет, то их мечта – дожить до того дня, чтобы увидеть, что я буду делать, когда мне удастся победить в себе скромность дебютантки и занять надлежащее место в высшем обществе! Мне пришлось извиниться перед Дороти за то, что я рассердилась, что она пригласила Джо Сангинетти на мой бал, – так изумительно он все устроил со спиртными напитками – он сделал даже больше, чем обещал. Его подручные контрабандисты прямо с пристани приехали к квартире на таксомоторах, и единственное неудобство было в том, что, когда они доставили бутылки, их уже нельзя было убедить уйти с бала. И в конце концов чуть не вышло скандала; Вилли Гвинн обиделся, что контрабандисты Джо оскорбляют членов его клуба тем, что не дают мальчикам из теннисного клуба петь с ними вместе квартетом. А контрабандисты Джо сказали, что мальчики из теннисного клуба желали петь непристойные песни, тогда как они хотели петь песни про «Дорогую мать». Тут все разделились на две стороны, но все девушки из Фоли оказались на стороне контрабандистов Джо, потому что с самого начала, как они начали петь, мы все слушали их со слезами на глазах. Тогда теннисный клуб приревновал – и пошло, и поехало, пока кто-то не позвонил, чтобы вызвать карету скорой помощи, и тогда явилась полиция. Ну, Дороти, как всегда, завоевала симпатии всей полиции. Оказалось, что у полиции был приказ от судьи Шульцмейера – того самого знаменитого судьи, которому подлежали все дела о запрете спиртных напитков, чтобы каждый раз, как полиция попадет на какую-нибудь вечеринку или бал, сейчас же звонить ему по телефону, днем ли, ночью ли, очевидно, судья Шульцмейер ужасно любит вечера и балы. И вот полиция позвонила судье Шульцмейеру, и он явился в одно мановение ока. Познакомившись с Дороти, Джо Сангинегти и судья Шульцмейер оба сразу безумно влюбились в нее, и повздорили, при чем судья сказал Джо, что если бы его напитки годились к употреблению, то он поступил бы с ним по всей строгости закона и конфисковал бы их, но эта дрянь не стоит того, чтобы мало-мальски уважающий свой желудок джентльмен конфисковал их, и потому он до этого не унизится.

Около 9 часов утра судье Шульцмейеру пришлось уйти с бала и отправиться в суд, судить граждан, нарушающих закон о трезвости. Он должен был оставить Дороти в обществе Джо Сангинетти и был этим очень недоволен. Мне прямо-таки жаль было всех тех, кого судья Шульцмейер судил в это утро, потому что он всех и каждого засадил под арест на три месяца и к 12 часам дня уже вернулся на бал. И так и оставался на балу, пока мы третьего дня не отправились купаться на Лонг-бич; там с ним сделалось плохо, и мы его оставили в санатории Гарден-Сити. Мой бал был самым удачным за весь сезон, потому что, оказывается, на второй вечер моего праздника был назначен бал у сестры Вилли Гвинна в их доме на Лонг-Айленде, и Вилли Гвинн сказал, что все самые интересные и видные джентльмены Нью-Йорка блистали своим отсутствием на балу у его сестры, так как все они были на балу у меня. Очевидно, я буду замечательной хозяйкой салона, если только решусь сделаться мисс Генри Споффард – младшей.