Читаем Некоторые подробности из жизни драконов полностью

Драконы не имеют необходимости верить в Бога, для них существование Бога так же очевидно, как и собственное существование. Но если доказать дракону, что Бога нет, если он не обнаружит в этом доказательстве ни одной ошибки, он будет исходить из того, что Бога нет, и тогда разом рушится вся его личность вплоть до самых крохотных закоулочков. Логические цепочки в сознании дракона обладают идеальной проходимостью. Если ввести в сознание дракона всего лишь одинновый факт, всё его сознание сразу же перестраивается в соответствии с этим фактом, потому что там ничто и ничему противоречить не может. Это как система сообщающихся сосудов, которая может быть размером хоть с кубический километр, при этом обладая высокой степенью сложности, но достаточно найти в ней отверстие размером хоть в пару миллиметрови можно будет без труда заполнить всю эту систему какой угодно жидкостью.

Источником трагедии стали зеленые драконы, которые очень любили пофилософствовать в своей дубраве, и ничего плохого в этом не было. Но однажды в дубраве появился бес, который подсунул драконам пару интересных логических задач духовно нейтрального свойства. Зелёные долго возились с этими задачами, потом разобрались и пришли в неописуемый восторг как от красоты задач, так и от мощи собственного интеллекта. Тогда уже они подкинули бесу пару задач, дух лжи сыграл в поддавки с филигранной виртуозностью, продемонстрировав силу своего интеллекта, которой ему якобы всё же не хватило на решение. Зелёные опять пришли в восторг, дух лжи продемонстрировал восторг ничуть не меньший. Постепенно он стал самым желанным завсегдатаем в дубраве у зелёных. Он был очень хорошо воспитан, тонко чувствовал собеседника, постоянно подбрасывал какие-то новые идеи и совершенно нестандартные способы решения старых задач. Зелёные вскоре уже и жить без него не могли, удивляясь лишь тому, как это им раньше не надоедало вариться в собственном соку.

— Какой же образ принял бес? Неужели змия?

— Нет. Ангела. Драконы, в отличие от людей, воспринимают присутствие ангела, как и любого другого живого существа. Мы можем общаться с ангелами, но это происходит очень редко. И драконам, и ангелам хватает мудрости понимать, что нашим цивилизациям не стоит пересекаться, наша природа слишком различна, и мы должны существовать если и не в полной изоляции, то во всяком случае в условиях ограниченных контактов. Но прямого запрета на общение с ангелами у нас никогда не было, такчто зелёные изначально не нарушили никаких правил, во всяком случае формально, а позднее бес подсадил их на такой мощныйинтеллектуальный допинг, что, сохранив весь свой ум, они уже совершенно утратили мудрость.

Сначала бес предлагал им интеллектуальные игры, вообще не имеющие отношения к религии, а потом просто взял да и доказал, что Бога не существует. Тут-то они поняли, что игры кончились, и речь уже идёт о том, как жить дальше. За всю свою очень долгую жизнь они не проверяли с такой тщательностью ни одно доказательство. И все вместе, и каждый в отдельности они бесчисленное количество раз прогоняли эту цепочку через свой логический аппарат. Они не нашли ошибки. То есть согласно безупречной драконьей логике, ошибки не было. И тогда всё их сознание очень быстро перестроилось в соответствии со вновь открывшейся истиной. То есть в их душах не осталось ничего, что хоть как-то связывало их с Богом. Так быстро и так тотально не может отпасть от Бога ни один человек. Вот тогда-то я и начал понимать, что человеческая сила заключается именно в человеческой слабости, и людское превосходство над драконами заключается именно в людском несовершенстве.

— То есть совершенство — это несовершенство, а несовершенство — это совершенство — криво усмехнулся Эврар.

— Умница, — с горькой язвительностью прошептал Эол. — Драконьей чешуёйещё не начал покрываться? Интересно будет посмотреть какого цвета окажется твоя чешуя, — Эол немного помолчал, видимо ожидая, пока пыль слетит с ушей Эврара, а потом продолжил совсем другим тоном: — Дорогой, не надо разговаривать со мной, как с бесом, который пытается затянуть тебя в дебри софистики. У меня нет ни малейшего желания забавлять тебя красивыми парадоксами. Наберись терпения, и ты поймёшь, насколько всё просто.

Представь себе большую страну с очень плохими дорогами. Никто не станет спорить с тем, что плохие дороги — это плохо. Но предположим на эту страну наступает великолепно организованная армия. Солдаты вязнут в грязи, артиллерию приходится бросать, лошади ломают ноги, план наступления летит прахом, бездорожье спасает страну. Хотя и после этого никто не скажет, что бездорожье есть благо.

Или представь себе ту же самую систему сообщающихся сосудов. Входное отверстие найдено, жидкость начали закачивать, а там где-то трубки грязью забило, где-то они разбиты, а какую-то часть системы вообще забыли смонтировать. В итоге жидкостью удаётся закачать лишь незначительную часть системы, да и оттуда вскоре всё вытечет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза