Некрасов

Жизнь полуофициальная, жизнь в Петербурге была его искусственной жизнью. Истинная натура его проявлялась при другой обстановке — проявлялась в кругу близких, простых людей, ничего от него не ожидающих, кроме его доброго расположения и не состоящих с ним в каких бы то ни было деловых отношениях. Летом он, обыкновенно, уезжал в деревню. Там он уходил из дома, и иногда на несколько дней, охотился со своими приятелями крестьянами-охотниками, проводя дни и ночи с ними и ночуя по разным деревням, в крестьянских же избах. Вот в этой-то среде, я уверен, он, как говорится, был в своей тарелке, — веселый, свободный, неженированный и бодрый. Я видел его по возвращении из таких странствований но лесам и болотам, продолжавшихся несколько дней, довольного, свежего- и в самом хорошем расположении духа…».

В полном соответствии с высказываниями Панаева стоят и воспоминания о Некрасове крестьян, с которыми поэт поддерживал дружбу до последних дней своей жизни.

Неизменный товарищ Некрасова по охоте, крестьянин деревни Орлове Ярославской губ., Кузьма Ефимович Солнышков, говорил: «Хороший барин был Николай Алексеевич, добрый, ласковый, необидчивый, за всех заступник, не найдешь другого такого».

Так же отзывались о поэте и его приятели из крестьян деревни Чудовская Лука Новгородской губернии, где находилась охотничья усадьба Некрасова, в которой он часто и подолгу жил в последние десять лет своей жизни.

«Не барин был, а душа родная!.. Добрейший был барин до народа… Все его знали и любили».

«А никогда не было лучше и веселей охоты, как с покойным нашим батюшкой — царство ему небесное — Николай Алексеевичем Некрасовым…»

Чем же умел Николай Алексеевич так привораживать к себе крестьян, что через 25–35 лет после его смерти они вспоминали о нем с такою необыкновенною теплотою? Здесь, прежде всего, сказывалась удивительная щедрость поэта. Каждую, даже ничтожную, оказанную ему услугу он оплачивал, не жалея денег, а кроме того, с готовностью помогал всякому нуждающемуся, с которым сталкивал его случай. Притом все это выходило у пего удивительно просто.

«Раз у меня лошадь околела… — вспоминал старик из Чудовской Луки, Петров. — Что, говорит; Степан Петрович, у тебя беда? Ты приходи, говорит, возьми у меня рыжего. А не понравится — Сеньку возьми. А рыжий-то у него 120 рублей даден. Ну, взял я рыжего…»

И не только как «благодетеля» любили крестьяне Некрасова. Их привлекло к нему в высшей степени внимательное и участливое отношение к их жизни со всеми ее горестями и радостями. Некрасов во время своих охотничьих разъездов «часто устраивал привалы и всегда около дороги, и всех проезжих и прохожих останавливал, кормил, поил вином, и долго и подробно расспрашивал о жизни их, о господах, о податях… Проезжая деревней, иногда останавливался на отдых или собак кормить, сам уходил к кому-нибудь в избу, просил приготовить чай, усаживал всех за стол и сам с ними разговаривал, расспрашивал, как живут, шутил, играл с детьми, и если через несколько лет случайно попадал в тот же дом, то со всеми здоровался, как со старыми знакомыми — называл всех по именам». (Ярославская газета «Северный край», декабрь 1902 г.).

Неудивительно поэтому, что крестьяне чувствовали в Некрасове своего, «родного» им человека. Этим объясняются и близость, установившаяся между некоторыми из них и поэтом, и та теплота, с которой крестьяне о нем вспоминали.

И воспоминания современников, столь близко знавших Некрасова, как знал его И. А. Панаев, как знали его друзья-крестьяне, и основные факты его литературно-общественного служения позволяют утверждать, что личность. Некрасова заслуживает и уважения и сочувствия. Его недостатки, — а у кого, в конце концов, их не бывает? — непомерно преувеличивались его врагами. А врагов у Некрасова, громившего и в своих стихах и на страницах своих журналов помещиков-крепостников, чиновников-взяточников, реакционных сановников, чванливых аристократов, неискренних и двоедушных российских либералов-соглашателей, — было немало! Среди них находились люди, не останавливавшиеся перед заведомой клеветой, лишь бы уронить в общественном мнении личность свободолюбивого поэта-демократа. Об этих «судьях» Некрасова не плохо сказал один из его современников поэт Боровиковский:

Когда его венчают славой, —
Ты, непреклонный моралист,
Суешь нам с миной величавой
Его ошибок «скорбный лист».

Твоя нам логика понятна, —
Не проповедуй, — замолчи,
Ты сосчитал на солнце пятна —
И проглядел его лучи…

СЛАВА ПОЭТА

Его слава будет бессмертна… вечна любовь России к нему, гениальнейшему и благороднейшему из всех русских поэтов.

(Н. Г. Чернышевский.)