Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация

В 1843 г. одновременно с «Былями и небылицами» Сенковский печатает в «Библиотеке для чтения» драму Полевого «Ломоносов, или Жизнь и поэзия». В этой же книжке журнала, в разделе «Литературная летопись», Сенковский поместил фельетон, посвященный нескольким литературным новинкам, среди которых видное место занимают «Были и небылицы»: «New Year nigt’s dream. Трагедия-водевиль в одном действии, с маленьким увеселительным спектаклем, с большими полетами остроумия, ироническим балетом и очень замысловатыми куплетами»[536]. Отзыв о книжке Полевого пространный и язвительный, «Были и небылицы» в «Литературной летописи» несколько раз упоминаются в ремарке «танцующими вприсядку».

В. А. Каверин, подробно рассматривая этот эпизод[537], приводит фрагменты письма О. И. Сенковского к Е. Н. Ахматовой с признанием в намерении «осмеять, отделать и унизить» Полевого, чье авторство «Былей и небылиц» он ей раскрывает. По оценке Каверина, «один отдел журнала был целиком посвящен литературному уничтожению человека, в полное распоряжение которого был отдан другой отдел»[538]. Пожалуй, здесь есть некоторое преувеличение: даже в заглавии Сенковский упоминает другие книги, о которых он отзывается столь же хлестко. Но в целом, как представляется, изложение В. А. Каверина отражает восприятие современников.

Давая оценку действиям Сенковского, Каверин приводит цитату из пародии на «Братьев-разбойников» Пушкина, которая заканчивалась строками:

Из всех лишь одного больного
Нам страшно резать старика.
На Николая Полевого
Не подымается рука![539]

—

и заключает: «Полевой пользовался в литературных кругах чем-то вроде неприкосновенности. Несчастьям его сочувствовали. Даже те, кто был готов

Из-за костей
Загрызть и ближних и друзей, —

не решались на то, что было сделано в 1843 году Сенковским. Это было сделано не потому, что между ним и Полевым отношения приняли к этому времени характер вражды более ожесточенной, чем когда бы то ни было. Но потому, что унижение и уничтожение Полевого было последней попыткой

Сенковского отгородиться от своих непрошеных товарищей»[540].

Каверин оценивает положение Полевого как крайне тяжелое, а действия Сенковского – крайне жесткими и жестокими. К сказанному Кавериным прибавим еще одно наблюдение.

В середине «Литературной летописи» Читатель уповает на то, что у нас есть литература, а Летопись утверждает:

«Если вам угодно, если это вас не обидит, то у нас уже… нет литературы. Есть только картинки и, при картинках, несколько статеек, которые пишутся единственно для рисовального искусства и для гравера, а не для литературы и не для читателя. Не нравится вам это? – извольте подавать в отставку!»[541].

Это суждение прямо относится к Полевому: его иллюстрированное издание сильно именно иллюстрациями, тогда как литературная составляющая его, по мнению всех рецензентов, слаба. Но суждение о литературе, которая свелась к «картинкам» и в лучшем случае к «статейкам», содержит намек и на книжечку Некрасова, которая уже анонсирована автором. Представляется правомерным с указанными оговорками относить этот фрагмент «Литературной летописи» к числу критических отзывов на книжку Некрасова.

Цитируемый фрагмент «Литературной летописи» оказывается звеном литературной интриги. По сути, Сенковский анонсирует свою рецензию на первый том «Статеек в стихах», в которой он почти полностью перепечатает фельетон Некрасова. Это – «литературное похищение». Одновременно Сенковский без ведома и согласия Некрасова транслирует со страниц своего журнала иронический отзыв Некрасова о Полевом, а процитированный фрагмент, послуживший анонсом, связывает его собственную уничижительную статью о Полевом и републикуемый фельетон Некрасова.

Эта связь в глазах читателя была поддержана статьей Белинского на «Были и небылицы», в которой критик указывал: