М. М. Гин утверждает, что «в начале 40-х годов занятия литературной критикой имели для него особое значение, ибо как раз в это время он был поглощен упорными поисками своего литературного направления и творческого метода. Чтобы стать поэтом, необходимо было уяснить себе, как и в каком направлении писать, в чем смысл и назначение литературы»[554]
. Формулировка Гина представляется несколько прямолинейной: поиск собственного поэтического голоса в ней ориентирован на рациональное постижение вещей интеллектуальной, идеологической природы. Но в замечаниях исследователя находим подтверждение мысли о специфике Некрасова-критика. Как представляется, правомерно соотносить ряд его критических выступлений с таким явлением, как писательская критика. Как указывает справочная литература, «писательская критика подразумевает литературно-критические и критико-публицистические выступления литераторов, основной корпус творческого наследия которых – художественные тексты <…> Писательская критика интересна своей отчетливо явленной нетрадиционностью, <…> невольным или вполне осознанным стремлением понять “чужое слово” во всепоглощающем свете собственной поэтической практики, в масштабах своих сокровенных эстетических исканий»[555].Таким образом, стихотворный фельетон Некрасова выражает его критическую оценку Полевого, единую с той, которая высказана Некрасовым в ряде критико-публицистических статей и заметок, и иллюстрирует характерные черты его индивидуальной поэтики: способность писать от лица персонажа (впоследствии – его так называемая «ролевая лирика»), уверенное владение средствами юмора и сатиры, языковые эксперименты.
Б. М. Эйхенбаум, оценивая фельетонные опыты Некрасова с точки зрения формирования индивидуального поэтического стиля, утверждал: «Фельетоном сменяется период подражания высоким образцам – “народные” стихотворения являются позже. И это совсем не из-за вынужденности: будь Некрасов в молодости обеспеченнее – он все равно писал бы в этот период стихотворные фельетоны и водевили, только, может быть, в меньшем количестве. Фельетон – одна из органических форм его поэзии, снижающей высокие жанры и поднимающей жанры бульварной прессы. Это было прекрасно отмечено Андреевским: “Некрасов возвысил стихотворный фельетон до значения крупного литературного произведения”»[556]
. Высказывание исследователя и проделанный анализ фельетона Некрасова иллюстрируют тезис о специфике критического текста, который написан литератором, ориентированным на художественное творчество.Возвращаясь к обоюдной критической оценке Некрасова и Полевого, заключим. Сатирическое, иногда памфлетное изображение героя содержит оценку, но доносит ее не через рациональное построение и специальную терминологию, а через художественный образ, хотя и специфически упрощенный. В некрасовском тексте эта оценка относится к литературной деятельности Полевого и несводима к оценке его личности или репутации – в отличие от оценки, которую дал Полевой в рецензии на первый том «Статеек в стихах» Таким образом, рецензия Полевого не учитывает уже заметные индивидуальные черты стиля Некрасова, а анализ полемики иллюстрирует нарастающий зазор между укрупняющимся масштабом Некрасова-литератора и высказанной Полевым печатной оценкой Некрасова – персонажа литературного быта.
§ 11. Образ Некрасова в романе-панфлете «Счастье лучше богатырства» как критическая оценка
Наряду с реальными событиями в литературе действуют герои памфлетных произведений, иногда названные по имени, иногда нет, но всегда обладающие высокой степенью узнаваемости. Литературная игра – необходимый контекст критических высказываний о Некрасове.
Расхождение с Некрасовым послужило для Полевого основанием дать памфлетное изображение Некрасова в неоконченном романе, написанном в соавторстве с Ф. В. Булгариным, – «Счастье лучше богатырства» (1845–1847).
В романе, в числе прочих, изображаются два литератора по прозвищу