Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация

Двойственная оценка Плетнева содержится в его письме к В. А. Жуковскому, написанном в феврале 1846 г. Плетнев пишет:

«Верно вам пришлет Соллогуб “Петербургский сборник”. Там есть Достоевского роман “Бедные люди”. От него наши некрасовцы, печатающиеся в альманахе какого-то Некрасова, без ума и говорят, что теперь смерть и Гоголю и всем, но я пока не думаю этого»[635] (курсив мой. – М. Д.)

Пренебрежительные слова о Некрасове свидетельствуют о нежелании Плетнева считаться с совершившимся фактом его признания и известности. Рекомендуя Жуковскому сборник, Плетнев упоминает альманах Некрасова – его предыдущее нашумевшее издание. Едва ли это случайная оговорка: в переписке Плетнев чрезвычайно аккуратен, его письма отличаются продуманностью и пишутся по плану. Оценка «какого-то», несомненно, выражает личное отношение Плетнева, но не степень известности: именно из его письма мы узнаём слово «некрасовцы». Его ли это выражение, или оно услышано им в литературном кругу, оно свидетельствует о закрепившейся за Некрасовым определенной лидерской репутации.

Пренебрежение Плетнева тем более показное, что 1 февраля 1846 г. получено цензурное разрешение на выход № 2 «Современника», в котором печатается его рецензия на «Петербургский сборник»[636]. Половину рецензии занимает разбор романа Ф. М. Достоевского «Бедные люди». В оценке сборника в целом заметен скепсис:

«Характер этой книги нисколько не составляет уже новости в России. Со времен “Полярной звезды” и “Северных цветов” до “Новоселья”, “Русской беседы” и “Утренней зари” довольно являлось у нас сборников. Да и журналы наши (исключая специальные и официальные) такие же сборники, как и “Петербургский”. В этих изданиях не найдешь единства мысли, не отыщешь цели <…> сборник, выходящий в неопределенное время, случайно, не относящийся к одному роду знаний, есть явление в роде дефекта какого-нибудь журнала, без первых и последующих его книжек»[637].

Достоинства сборника признаны с некоторой уступкой:

«Но так как много читателей, для которых начало и конец издания не составляют необходимой его принадлежности; то и “Петербургский сборник” можно радушно приветствовать, тем более, что, по выписанным уже нами именам участников в нем, видно, как он должен быть занимателен. Читатели “Современника”, в разное время, при разных обстоятельствах, хорошо ознакомлены с талантами, духом, слогом и прочими литературными особенностями почти всех лиц, названных в заглавии»[638].

Суждение о Достоевском, подробное и доброжелательное, содержит неодобрение «карикатурного» метода:

«В этом романе два элемента поэзии: серьезный и комический. Первый гораздо более второго носит на себе той художнической истины, которая так высоко ценится в произведениях таланта. <…> Нам даже показалось, когда мы проходили длинный ряд <…> шуточных сцен, картин и прочих украшений, этих карикатур, не без претензий на характер трогательного, нам показалось, что г-н Достоевский все это вызвал к жизни усиленно, теоретически, без сердечного разделения описанных ощущений»[639].

Представляется очевидным, что, приветствуя «неподдельный прекрасный талант», Плетнев не приемлет традиций «физиологии», которые он усматривает в его романе.