Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация

«Но никто не умел заметить, что только в моей статье Крылов явился живьем, а у других это просто мертвячина» (Грот – Плетнев. II: 455; письмо от 25 апреля); «Конечно, хорошо историку знать непосредственно лица, о коих он писать намерен. И вот почему я считаю за счастие, что знаю Карамзина, Батюшкова, Гнедича, Крылова и прочих современников. Но, признаюсь, теперь это мудрено сделать. Тогда не было ни пьяниц, ни лавочников между литераторами; а теперь как прийти к Кукольнику, Краевскому, Полевому? Да и нужны ли они для истории?» (Грот – Плетнев. II: 462; письмо от 2 мая).

В этих рассуждениях сказались и основные установки Плетнева – критика и биографа (личное знакомство, ориентация на определенный круг литераторов и читателей), и жесткая негативная оценка «торгашеского», «промышленного» направления, к которому Плетнев относил и Некрасова. Не вдаваясь в предположения, читал или нет Плетнев это издание, оперативно выпущенное и рекламированное, констатируем, что выпуск заказной книжки, написанной молодым автором, и рекламная статья в газете могла лишь укрепить Плетнева в оценке Некрасова как малообразованного издателя-«промышленника», ищущего в литературе только свои выгоды.

§ 10. Оценка альманаха «Физиология Петербурга» (1845)

Альманах «Физиология Петербурга» (1845), изданный два года спустя после выхода «Статеек в стихах, без картинок», стал заметным литературным явлением. Он оценивается в истории отечественной литературы как одно из самых замечательных изданий XIX в. и одна из крупных удач Некрасова-издателя. Выход издания был встречен пространными и эмоциональными критическими статьями «Северной пчелы» и «Литературной газеты». Видную роль сыграли критические статьи об альманахе, написанные самим Некрасовым[633] и популяризирующие мысли Белинского.

Рецензия Плетнева на альманах была очень немногословной:

«Книга начинается вступлением, в котором между прочим сказано (стран. 25): “Что касается лично до составителей этой книги – они совершенно чужды всяких притязаний на поэтический талант: цель их была самая скромная — составить книгу в роде тех, которые так часто появляются во французской литературе, и, заняв на время внимание публики, уступают место новым книгам в том же роде”. Названия этих уступчивых статей, написанных с целию столь скромною, суть следующие: 1. Петербург и Москва; 2. Петербургский Дворник; 3. Петербургские Шарманщики; Петербургская Сторона; 5. Петербургские Углы. Под каждою статьею означено имя ея составителя так: 1. В. Белинский; 2. В. Луганский; 3. Д. Григорович; 4. Е. Гребенка; 5. Н. Некрасов. Если и чисто-ученый труд без художнического в литературном отношении таланта редко чего-нибудь стоит; что же без него значит труд чисто-литературный?»[634]

Суждение Плетнева направлено против Белинского, заявляющего о ценности и пользе беллетристики и «обыкновенных талантов». Полемическая заостренность слов Плетнева достаточно явная: Белинский разделяет таланты на великие и «обыкновенные» – Плетнев говорит об отсутствии «поэтического», то есть крупного художественного таланта как отсутствии таланта вообще. Именно эта оценка дана «составителям» книги, перечисленным им. Таким образом, Некрасов, как и другие, выступает в рецензии Плетнева как автор «без художнического в литературном отношении таланта» – за счет полемической заостренности эстетической декларации. И, поскольку Некрасов является редактором альманаха, к нему относится оценка целого труда.

§ 11. Оценка «Петербургского сборника» (1846)