Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация

Отметим, что очень похожий сюжет есть в «Похождениях петербургского туриста» А. В. Дружинина[758]: повествователь встречает нищего, в котором узнает знаменитого великосветского кутилу. Обнищавший денди тоже рассказывает повествователю историю своей недостойной жизни, а тот из сострадания угощает его обедом. Уснувшему после исповеди денди рассказчик и двое других обедавших у него друзей потихоньку кладут в карман деньги. Однако в фельетоне Дружинина социальное явление освещено иначе: если Булгарин язвит и назидает, то Дружинин напоминает читателям о сочувствии к людям, вследствие легкомыслия испытавшим превратности судьбы.

Сходство и различие двух текстов объясняется их жанровой природой. Булгарин, Дружинин, а также И. И. Панаев, Некрасов, Н. А. Добролюбов и т. д. неоднократно продемонстрировали такие свойства фельетона, как гибкость и способность соединяться и с беллетристикой, и со стихотворной пародией, и с критикой. Такую же гибкость имеет жанр памфлета, для определения которого в научной литературе указано его сходство и отличие в сравнении с фельетоном: «В памфлете предметом осмеяния всегда является социально комическое: памфлетист никогда не обрушит свой гнев на элементарно комическое. Предметом фельетона в основном является элементарно-комическое и реже – социально комическое. Поэтому и средства изображения в нем иные, чем в памфлете – преимущественно ирония и юмор; и пафос его совершенно иной: смех фельетониста направлен на совершенствование, исправление объекта осмеяния»[759].

Приведенное суждение произнесено в конце XX в., а в XIX в. эти жанровые формы часто обнаруживали текучее состояние и лишь искали своих границ. Так, Б. В. Томашевский в специальной статье, посвященной истории фельетона как жанра и написанной в январе 1927 г.[760], утверждает: «Сатира, памфлет, критический донос – специфические формы фельетона»[761]. Внешняя противоречивость процитированных суждений, отстоящих одно от другого лишь на несколько десятилетий, – следствие как процесса формирования жанра, так и процесса формирования представления о жанре.

Поскольку приведенный пассаж Булгарина посвящен термину, вновь напомним, что этот термин еще не сформировался в полной мере в 1840-х гг. Жанр памфлета, хорошо известный в Западной Европе, был достаточно знаком и русской публике. Его актуальность ощущалась в русской словесности, в том числе в области литературной критики[762]. Стремление Некрасова (как и Белинского) к публицистически заостренному высказыванию о насущных проблемах порождено положением в отечественной словесности и, в частности, в литературной критике. Это положение связано с шаткостью понятий, чем умело манипулировал читаемый всеми Булгарин, более того – чему Булгарин целенаправленно способствовал.

Поэтому проблема важна не только с точки зрения общественного развития, но и с точки зрения формирования жанра и освоения его литературной критикой. В критике представление о памфлете искало определения объема понятия и жанровых признаках, так же как объема понятия «карикатура»[763].

В современном литературоведении используется термин «памфлетность». Под памфлетом же подразумевают публицистический жанр, «для которого характерно резкое и экспрессивное обличение, направленное не против отдельных фактов, а против целой политической, государственной, философской или эстетической системы, либо конкретных влиятельных в обществе деятелей»[764]. Пасквиль, «в отличие от памфлета, не является нормативным литературным жанром»[765].

Оговорка о социальной природе существенна. Жанровые признаки памфлета – оперативность, злободневность, социальная тематика и при этом личная окраска (как в узнаваемости героя памфлета, так и в позиции автора), обличительный характер; за изображаемое взято низкое, с точки зрения автора, достойное гнева или осмеяния (поэтому объект изображения выглядит несколько упрощенным, односторонним); широкое использование средств сатиры – ирония, сарказм, гиперболы, карикатурность, а по отношению к фактической стороне – натяжки и преувеличения в переходах на личности. Таким образом, внешне в этом пункте грань между памфлетом и пасквилем достаточно зыбкая. И памфлет, и пасквиль содержат установку на скандал, но памфлет – исходя из оскорбленного чувства социальной справедливости, а пасквиль – исходя из личной неприязни. Пасквиль – заведомо ложное или, по меньшей мере, некорректное обвинение; памфлет – обвинение преувеличенное, но несущее в себе зерно правды, достойной общественного обсуждения.