Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация

Суждение о необходимости театральной критики содержит наблюдение о различиях природы словесного и сценического искусств. Трудно сказать, до какой степени ее автор ориентировался на статью Г. Э. Лессинга «Лаокоон, или о границах живописи и поэзии» (1766), но наблюдение ценно не столько с точки зрения традиции, сколько с точки зрения исторической перспективы. Именно театр обладал самым мощным формирующим воздействием на широкую публику (литература еще уступала ему в массовости). Именно театр в середине 1840-х гг. еще сохранял архаичные черты и в драматургии, и в актерской игре. Достаточно вспомнить В. А. Каратыгина («И диким зверем завывал // Широкоплечий трагик»; I: 108). В 1840-е гг. в Петербурге «натуральная школа» применительно к художественному языку театра воспринималась как карикатура: доказательством тому служит водевиль П. А. Каратыгина «Натуральная школа». Суждение Р. М. Зотова (согласующееся с позицией Ф. В. Булгарина) не содержит прямых критических оценок творчества Некрасова, но прямо относится к месту и роли Некрасова в складывающейся тенденции.

Упрек «Северной пчелы» «натуральной школе» в нехудожественности можно сформулировать иначе. «Натуральная школа» отбирает «зло», но не «присутствующее “в натуре” наряду с ним» «добро». Иными словами, речь идет не об отсутствии отбора: отбор есть, но он неправильный. Отбор произведен вопреки «объективности» (есть добро и есть зло). Выбор сделан в пользу «зла», то есть того, что противоположно этическому и эстетическому идеалу.

Вынужденно обойдем поэтику безобразного как тему очень обширную. Но отметим, что зло, грех, безобразие были востребованы художественной системой романтизма, которую отчасти преодолевали, отчасти наследовали писатели «натуральной школы». В их выборе можно отметить поиск эстетического объекта в новой области, расширение этой области, т. е., постижение действительности художественным методом. Критические суждения Булгарина (и синонимичные суждения других авторов газеты) игнорируют или объявляют несостоятельной уже сложившуюся традицию, легализовавшую поэтизирование «зла».

Кроме того, это суждение относится к жанровой природе сатиры. Отправной точкой для сатирика является идеал, который попран и явлен в своей противоположности в природе и социуме (натуре), изначально объединяющих добро и зло. Сатира в интерпретации Булгарина предстает как ущербное изображение (не учитывающее присущее природе добро). Булгарин в стремлении охарактеризовать «попытки создать сатиру» игнорирует наличие эстетически обязательного идеала, внеположного и принципиально недостижимого в действительности. Он подменяет понятие идеала понятием добра. И добро и зло есть в натуре. Но вне мысли об идеале прямая негодующая или скорбящая правда о зле (а не прямое любование или прославление добра) в интерпретации Булгарина предстает как декларация антиидеала. Таким образом, сатира в интерпретации Булгарина приобретает оттенок пасквиля, художественная смелость – значение политической неблагонадежности. Это прямо относится к Некрасову, которому в эти годы сатира очень близка.

Далее, если натуральная школа отказывается от отбора, то ее произведения лишь копия, дагеротип, а не создание[782](отметим: сущность беллетристики в ее отличии от прозы великих мастеров схвачена верно). Натура с этой точки зрения – сырой материал, натурализм как метод – копирование без отбора, следовательно, отсутствие внутренней иерархии и структуры. Отметим, что сходные соображения будут высказаны много позже в критических статьях М. Е. Салтыкова-Щедрина, раскрывающих сущность натурализма. В качестве критика выступит крупнейший российский художник-сатирик, чей масштаб уже будет ясен публике. Так, схематично, просматривается перспектива формирования жанра, понятия и правомочного места сатиры и освоения его отечественной культурой. Некрасов в этом процессе сыграет заметную роль.

Вернемся к критической оценке «Северной пчелы» конца 1840-х гг. Натуральная школа — «дагеротип». Слово «дагеротип» в эти годы весьма употребительно, как и сама дагеротипия. По отношению к словесному творчеству слово употреблено в переносном значении. Но снимок (дагеротипический, позднее фотографический) – это все-таки выбор объекта, выбор ракурса, снимок подразумевает некую композицию, возможно – реквизит, костюм, декорацию. За исключением того, что дагеротип есть аналоговое изображение, сделанное посредством специальной техники, он может быть рассмотрен с точки зрения композиции, ракурса, настроения и проч., то есть – с точки зрения составляющих искусства.