Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация

«Г. Перепельский хотел представить нам только актера, а не художника, потому что он вывел человека, высоко думающего о своем призвании, а в самом деле пускающегося на фарсы, на переодевания, на передразнивание разных народов. Настоящее искусство состоит в создании характеров, в обрисовке духовной стороны человека, в верной передаче различных чувствований, а не в быстрых переменах костюмов и выговора. Следовательно, его актер – есть артист, в материальном значении. Но г. Перепельский имел в виду посмешить и вполне достиг своей цели. Сцены у него ведены очень хорошо, есть несколько острых куплетов, и потому пиеска имела большой успех»[290].

Многогранность Некрасова-литератора тоже могла быть еще не столь ясна Кони, поскольку основные художественные, редакторские и издательские свершения Некрасова – вехи последующих лет. Но в целом оценка Федором Алексеевичем Кони деятельности Некрасова – критика, прозаика и водевилиста – была выше той, которую он высказал печатно и в письме. Этот факт подтверждается уровнем востребованности, которую нашел Некрасов в его издании по возвращении в Петербург.

Что именно в этот период их знакомства было сказано между Кони и Некрасовым о достоинствах и недостатках литературных произведений, о технике литературного мастерства, о литературе и театре вообще, осталось неизвестным. Этой информации нет ни в рецензиях Кони этого периода, ни в автобиографических записях или записях устных автобиографических рассказов Некрасова. Известные нам печатные отзывы Кони о Некрасове содержат лаконичную оценку; степень их информативности, как показано в данной главе, значительно повышается при рассмотрении в контексте журнальных и межличностных отношений. Последующие отзывы Кони о Некрасове свидетельствуют о внимании к его творчеству, но в целом не идут далее частных замечаний.

* * *

В завершение главы интересно вспомнить задачу «педагогической критики» в формулировке Ф. Н. Менцова и в свете сказанного взглянуть на ситуацию с точки зрения потенциала Некрасова. Менцов писал:

«…Молодые поэты, подобные г. Некрасову и госпоже Шаховой, как бы просят критику только решить: “есть ли у меня дарование, и видит ли критика во мне поэта, могущего, если не составить прочное украшение той словесности, на языке которой я начинаю писать, то по крайней мере, могущего обогатить ее достойными внимания и памяти произведениями?”»[291].

Как показал ход событий, Некрасов всю жизнь успешно реализовывал свои лидерские качества, причем масштаб его литературных предприятий рос. В 1840–1841 гг. он вполне проявил склад своей натуры: разносторонние способности, обучаемость, самостоятельность, инициативность, предприимчивость, отсутствие страха перед новым и перед авантюрными решениями, сильную профессиональную хватку. В то же время его художественный потенциал еще не был раскрыт, и «педагогические» критические выступления начала 1840-х гг. в основном были продиктованы спецификой личных или производственных отношений и содержали слишком общие замечания и рекомендации. Ф. А. Кони тому – яркий пример. Исключение составляет критика Белинского, сыгравшая свою роль в следующий период литературной деятельности Некрасова.

Глава III В. Г. Белинский

В биографии Некрасова и в теме «Некрасов в русской критике» имя Виссариона Григорьевича Белинского (1811–1848) занимает центральное место.

Это обусловлено, прежде всего, той ролью, которую Белинский занимал в литературном процессе 1840-х гг. и в последующем литературоведческом освещении этого периода. Белинский рассматривался как ведущий критик своего времени; эта оценка просматривается в последующем осмыслении литературного процесса 1840-х гг. литераторами – современниками критика и литературоведами. Критике также отводилась особая роль в литературе, не исчерпывающаяся указаниями «достоинств» и «недостатков» художественного произведения и определением меры таланта автора.