Некровиль

Элена провела рукой по волосам, развевающимся от ветра, поднятого конвертопланом.

– Вовсе нет, Сол. Это твое дитя. Ты его выносил и родил. И к тому же ты знаешь, я не люблю иметь дело с чинушами.

Последнее было адресовано улыбающемуся личному ассистенту Адама Теслера, но гость уже вел Сола к люку. Сол пристегнулся, и конвертоплан накренился с воем двигателей, набирая высоту. Элена помахала напоследок и скрылась в здании. Он крепко вцепился в переноску и почувствовал, как все внутри сжалось, когда конвертоплан перешел в горизонтальный полет. Мертвая обезьяна в пластиковом ящике что-то бормотала себе под нос, доведенная до крайнего ужаса.

– Что случилось с вашим большим пальцем? – спросил корпорадисто.

Когда Сол открыл резервуар и вытащил Иисуса-резуса из вод возрождения, обезьяна как будто сильнее разозлилась из-за того, что промокла насквозь, чем из-за того, что была мертва. За идеальной паузой последовали одновременно ругательство и кровь, а потом «команда Лазаря» восторженно завопила. Встревоженная улюлюканьем и радостными криками обезьяна заметалась по полу в поисках укрытия. Элена поймала ее, когда животное судорожно – и безуспешно – пыталось запрыгнуть на стол. Она завернула Иисуса в термическое покрывало и сунула беспокойную тварь в бокс для наблюдения. Через час Иисус полностью восстановил контроль моторики: грыз пластиковую тюрьму, искал у себя воображаемых блох и яростно мастурбировал. Пока курьер сгружал стопки коробок с пиццей и ящики с дешевым мексиканским шампанским, кто-то спохватился и позвонил Адаму Теслеру.

Мертвая обезьяна боялась летать. Она так завывала, что даже пилот пожаловался.

– А ну прекрати! – рявкнул Сол Гурски. Но тварь не желала подчиняться, она раскачивалась на своей голой заднице и знай себе выла.

– Как вы разговариваете с существом, которое изменило ход истории? – сказал ассистент Теслера. Он с ухмылкой заглянул через прутья решетки, пошевелил пальцами, прищелкнул языком. – Привет, малыш. Как его зовут?

– Вообще это маленькая сучка. Зовем ее Иисусом, а еще Невестой Франкенштейна.

«Вот его могла бы цапнуть», – подумал Соломон Гурски, пока под брюхом конвертоплана корпорады «Теслер» проплывали десять тысяч бассейнов, блестящих, словно осколки зеркала.

Творения Франкенштейна были мертвы. Вот в чем суть. А заодно и откровение. Наступила Эпоха Всемогущества, но оказалось, что недостаточно возможности превратить одно в другое, ведь была одна вещь, которую текторы «Нанозиса», «Аристид-Тласкальпо» и других флагманов нанотехнологической революции не могли превратить ни во что, и этой вещью оказалась смерть. Слова пионера нанотехнологий отразили надежду и разочарование Эпохи Всемогущества. Постулат Уотсона: «Забудьте о превращении мусора в нефть или астероидов – в груды „фольксвагенов“, а также о том, чтобы повесить в гостиной точную копию Ван Гога. Первое, что мы получим от нанотехнологий – бессмертие». Пять миллиардов тихоокеанских долларов, потраченных на исследования, опровергли мнение Уотсона. То, к чему прикасались текторы, они преобразовывали; то, что текторы преобразовывали, они убивали. Команда Гурски-Асадо опередила своих соперников в создании вирусных репликаторов, которые проникали в живую клетку и превращали ее в другую матрицу на основе текторов, а потом создавали из ДНК миллионы копий. Алгоритм опирался на смертоносную точность карцином. Гурски-Асадо провели испытания под микроскопом и в пробирках. Далее они назвали другую макаку-резуса Франкенштейном и ввели ей текторы. А потом Сол и Элена вынуждены были наблюдать, как микроскопические машины медленно преобразуют тело макаки в нечто чудовищное даже по сравнению с гангреной.

Элена хотела избавить животное от мук, но они не могли открыть резервуар, опасаясь заражения. Все закончилось через неделю.

Монстр развалился на части. Вот в чем секрет. Асадо и Гурски вспомнили тот жаркий день, когда в местечке под названием Реденсьон Солу собрали алмазную велосипедную кассету.

Если смерть была сложной конструкцией, состоящей из множества уровней – микросмерть, минисмерть, малая смерть, средняя смерть, – жизнь могла подчиняться той же иерархии. Нарастание антиэнтропии. Пирамида как прообраз жизненного развития. Следствие Гурски из постулата Уотсона: «Первое, что мы получим от нанотехнологий – воскрешение мертвых».

Из янтарной дымки выросла Темная Башня. Тайная шутка Сола и Элены вышла из-под контроля и размножилась; теперь все в отделе исследований и разработок называли стройку Адама Теслера «Барад-Дуром в Мордоре», под покровом смога. Сам Адам Теслер был Всевидящим Оком, не знающим отдыха.