Некровиль

– Никакая она не женщина. Просто куча… насекомых. Существ. Крошечных существ.

– Эти крошечные существа очень напуганы.

– Я так не думаю. Ты сам сказал – и в новостях говорили то же самое – их невозможно убить по-настоящему.

– Они чувствуют боль. Она чувствует боль.

Они уставились друг на друга, потом отвернулись. Продавец мате вернулся к своим высоким бакам с травяной жижей. Шум с улицы сменился напряженной, выжидающей тишиной. Ни Фейаннен, ни Сериантеп не верили, что толпа и впрямь разошлась, устав мерзнуть. Лампы под потолком несколько раз мигнули.

Сериантеп проговорила с внезапной яростью:

– Я могу с ними расправиться.

Продавец чая поднял глаза.

– Не надо, – прошептал Фейаннен.

– Но я могу. Я просочусь под дверью. Просто сменю форму.

Хозяин чайной вытаращил глаза: демоница, зимний упырь! И это в его приличном заведении на берегу канала…

– Ты и так достаточно их пугаешь, – сказал Фейаннен.

– Но почему? Мы прибыли сюда только для того, чтобы помочь вам, чтобы учиться у вас.

– Они думают: чему это вы собрались учиться у нас? Они думают, вы что-то от нас скрываете.

– «От нас»?

– От них. Не надо их еще сильнее пугать. В конце концов прибудет полиция или прокторы из Консерватория. Или бунтовщикам просто наскучит такое занятие, и они пойдут домой. Подобные истории никогда не затягиваются надолго.

– Ты прав. – Она откинулась на спинку стула. – Гребаный мир… И зачем только я сюда прилетела?

Сериантеп взглянула на мигающие световые трубки, как будто могла увидеть сквозь потолок далекую диадему колоний своего народа, разбухших от многолетнего поглощения воды. Фейаннен знал, что этот вопрос Серейен задавал себе много раз. Аспирант, изучающий топологическую структуру пространства-времени и космологическую постоянную. Тысячелетняя постчеловеческая сущность, невинно облачившаяся в тело двадцатилетней женщины, играющая студентку. Она ничему не могла у него научиться. Все знания, накопленные анпринскими странниками за время их десятитысячелетней миграции, были запечатлены в ее наночастицах. Она воплощала в себе всевозможную истину и лгала каждой клеточкой тела. Анприны и их тайны. Никакой основы для отношений, и все же Серейен любил ее всей душой. А вот был ли он для нее чем-то большим, чем каприз? Турист, абориген, быстротечный отпускной роман…

Сериантеп стремительно наклонилась через стол и взяла лицо Фейаннена в ладони.

– Пойдем со мной.

– Что? Кого ты спрашиваешь?

– Кого? – Она раздраженно покачала головой. – А-а! Серейена. Но это будешь и ты, иначе нельзя. Ко мне домой, к Анпринскому народу. Я так давно хотела предложить. Хочу показать тебе наши миры. Сотни миров, похожих на драгоценные камни, сверкающие на солнце. А внутри, подо льдом, еще миры, вложенные… Я подала заявление на получение туристической стипендии несколько месяцев назад; я просто не могла заговорить об этом вслух.

– Почему? Что тебе мешало?

Небольшой, но значительный поток дипломатов, ученых и журналистов курсировал между Теем и анпринским флотом вокруг Тейяфая. Вернувшиеся пользовались статусом мировых знаменитостей, аналитические центры, ток-шоу и колонки новостных сайтов интересовались их мнением и опытом, а пресса – деталями внешности и личной жизни. Серейен так и не понял, почему людей тянет к кумирам, но он не был настолько изолирован от мира за крепостными стенами Коллегиума, воздвигнутыми ради сдерживания Великой зимы, чтобы не оценить выгоду, которую эти кумиры получали. Светильники вспыхнули ярче, а особая тишина снаружи, которая была не истинной тишиной, а ожиданием, отошла на второй план, когда Серейен пришел на смену Фейаннену.

– Почему ты не спросила?

– Думала, откажешься.

– Откажусь? – Откажется – и потеряет шанс попасть в число избранных, благословенных. – Отвергну возможность потрудиться вместе с Анпринским народом? Разве кто-то на такое способен? С чего бы мне так поступать?

Сериантеп долго смотрела на него, чуть склонив голову набок, нацепив маску соблазнительницы – такой язык тела мог придумать только инопланетянин, не привыкший к человеческому облику.

– Ты снова Серейен?

– Да, я снова поменял Аспект.

– Я думала, ты можешь отказаться… из-за нее. Другой женщины. Пужей.

Серейен трижды моргнул. По лицу Сериантеп он понял, что она ожидала признания, исповеди, эмоций. Но чего конкретно?..

– Я знаю о ней, – продолжила Сериантеп. – Мы в Анпринской миссии кое-что знаем. Мы проверяем, с кем работаем. Приходится. Мы знаем, что не все нам рады и многие относятся с подозрением. Я знаю, кто она, и где живет, и чем вы занимаетесь трижды в неделю, когда ты приходишь к ней. Я знаю, куда ты собирался пойти сегодня вечером, если бы всего этого не случилось.

Серейен моргнул еще три раза. Теперь ему было жарко, слишком жарко в зимней парке в этой душной, ароматной чайной.

– Но это какая-то ерунда. Я не люблю Пужей, ее любит Нейбен.

– Да, но ты и есть Нейбен.