Нелюбимые

Мы никогда ничего не пытались привить хорошего, так как просто не могли этого делать. Все, что появлялось и продолжает появляться в журнале, — это вещи, за которые нам заплатили рекламодатели, чтобы продвигать свой продукт. Мы же на их деньги сохраняли свои жопы на теплых рабочих местах, а наши акционеры выписывали себе большие премии, порой сопоставимые с бюджетами некоторых городов нашей страны. Все давно стало одним сплошным рекламным буклетом с вкраплением скучных колонок, чтобы просто забить свободные полосы в журнале. Было бы больше рекламы — мы, не моргая, забили ею весь журнал и придумали легенду, что этот номер «уникальный».

Теперь несколько слов о самом номере. На его обложке, которая выглядит дешевым закосом под Vanity Fair, собраны российские дизайнеры, а внутри самого номера мы занимаемся их восхвалением и «топим» за все наше. Все это, разумеется, упаковано в очередную «миссию» о поддержке и сплоченности. Но знаете, всей нашей дружной редакции абсолютно плевать на этих дизайнеров. Я не ношу их вещи и, надеюсь, никогда даже не буду. Я вообще не верю в нашу моду, поскольку предпочитаю вещи зарубежных производителей. Буквально за несколько минут до того, как сесть и написать это письмо, я сделал заказ в ЦУМе на 370 тысяч руб­лей. У вас есть такие деньги? Нет? А у меня они есть, потому что я главный редактор и у меня, помимо ежемесячной зарплаты в 500 тысяч, есть еще ежеквартальные премии. Наверное, вы сейчас задаетесь вопросом: откуда такие деньги, когда глянец переживает кризисные времена? Ответ простой: мы сокращаем сотрудников, чтобы не сокращать свой кошелек. Такая передо мной и издателем журнала сейчас стоит истинная миссия. На то, как будут выживать все младшие редакторы и прочий сброд редакции, мне плевать, я их особо даже не знаю, как и не знаю вас.

Не знаю, чем вы живете, кто вы есть, что бы вы хотели нового увидеть в нашем рекламном буклете. Я не знаю ничего про вас, ваши семьи и ваши интересы. Единственное, что я хорошо знаю, так это то, что мне абсолютно насрать на всех вас, так как нам, вместе с акционерами издательского дома, глубоко плевать на всех. Плевали, плюем и будем плевать. Пошли вы на хуй.