Нелюбовный роман (СИ)

И у женщины даже слегка закружилась голова. Она растерянно смотрела ему в глаза и вдруг обратила внимание, что вокруг его глаз лежат мелкие морщинки, а значит, он часто улыбается. Это приятно, когда мужчина привык улыбаться. А ещё очаровывала его уверенность в себе. Даже если не знать, кто он таков, всё равно заподозришь, что человек этот непростой. И дело совсем не во внешности. Проста ли внешность или чем-то особенная – неважно. То ощущение, которое он распространял вокруг себя, как-то незаметно к нему привлекало. Севель внезапно поняла, что не имеет ничего против того, чтоб оказаться в его постели. Этот человек был ей приятен.

Наверное, не слишком-то уважительно думать о правителе как об обычном мужчине – так подумала женщина, улыбаясь ему в ответ. И вот так просто в лицо ему улыбаться, наверное, тоже не очень почтительно. Да. Но она всё равно улыбалась.

– Честно сказать, я никогда не думала об этом. У меня давно не было случая чего-то захотеть, ну, такого, только для себя самой.

– Вот как.

– Но я хотела бы какой-то уверенности для моих детей.

– Понимаю. Об этом можно будет подумать… Так что же, попробуешь закуску, или сразу приказать, чтоб тебе подали суп?

Севель смущённо рассмеялась и сунула в рот ветчину на вилочке. Вкусно было просто до безобразия.

Она оказалась в постели с этим мужчиной через три дня, причём совершенно для себя неожиданно. Он снова позвал её поужинать и поболтать, а потом как-то незаметно всё перешло в горизонтальную плоскость. Севель даже испугалась сперва, потому что её не готовили специально, но император так уверенно взялся за неё, что через полминуты лишние мысли убрались из головы.

Сперва стало просто приятно и томно; через время она настолько размякла, что от её воли остались жалкие клочья. Ни протестовать, ни беспокоиться не было желания. Да что там – даже возможности. Ей хотелось только одного – чтоб он продолжал делать с неё всё, что ему придёт в голову, и гори оно огнём. И более того – она жаждала, чтоб он продолжал. Но, пожалуй, это было как-то не совсем… правильно. По логике, именно она должна доставлять ему удовольствие. Севель зажмурилась и потянулась к государю. Тот мягко уложил её обратно.

– Мне так неловко, – пробормотала она.

– Почему? Я сам хочу именно так. Расслабься.

Женщина расслабилась, не в силах противиться, и спустя то ли вечность, то ли мгновение впервые в жизни испытала то, что показалось ей противоестественно сладостным. Только одна мысль билась в сознании: «Как было бы хорошо сейчас умереть. Именно сейчас. Умереть от этого наслаждения». Тяжело дыша, она приоткрыла глаза и виновато посмотрела на мужчину.

Он снова улыбался. Улыбка была успокаивающая и очень мягкая.

– Понравилось?

– О… Очень.

– Ну и хорошо. – Он обнял её и устроился рядом. – Устала?

Император позволил ей уснуть рядом с ним, а утром его слуга уважительно проводил Севель в её покои. Только утром она со стыдом вспомнила о брошенных сыновьях, не оказалось, что те совершенно не страдали в её отсутствие. Держен играл с нянькой и на мать сперва даже внимания не обратил, Славента был накормлен и одет в чистенькое, довольный и увлечённый новой головоломкой, а Радовит под присмотром Ованеса занимался чтением. Увидев мать, Ованес оставил брата и подошёл к матери.

– Всё в порядке, мам?

– Да. Почему ты спрашиваешь?

– У тебя такое озадаченное лицо. Что-нибудь случилось?

Севель густо покраснела и отвернулась.

– Всё нормально? – сын выглядел обеспокоенным.

– Нормально, – подтвердила она, мельком с раздражением подумав: «А если вдруг ненормально, что ты сделаешь? Драться с императором пойдёшь? Дуралей малолетний»… Но на самом деле забота сына, который за последний год превратился в рослого, статного, красивого юношу, была ей до мурашек приятна. В том числе и потому, что, усвоив уверенную и при этом сдержанную манеру держаться, он безмерно восхищал её и очаровывал. Глядя на Ованеса, она дивилась, как ей удалось произвести на свет и воспитать такого классного парня. Он будил в ней чувство гордости за себя. Как бы там ни было, кого бы он ни выбрал себе в спутницы, как бы ни сложилась его личная жизнь – она всё равно останется той женщиной, которая всегда будет иметь к нему отношения. А это кое-чего да стоит.

Переживая в мыслях события предшествующей ночи, Севель вдруг ощутила себя на изумление свободной – не в поступках, а в мыслях своих. Это открытие – что ты вполне можешь себе позволить что-то хотеть и не стесняться, не бояться этого – оказалось поразительным. Может быть, такую уверенность, такую освобождённость в чувствах и желаниях она сейчас могла себе позволить именно потому, что впервые в жизни действительно хотела, чтоб всё шло именно так, как идёт.