Нелюдь

Девушка вдруг разразилась рыданиями, Полина прижала ее к себе и, гладя по голове, успокаивала:

— Все будет хорошо, девочка. С сегодняшнего дня этот кошмар для тебя закончится.

Немного успокоившись и отпив из стакана воды, девушка стала рассказывать свою печальную историю:

— Родилась я восьмого декабря тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. Мама родила меня в семнадцать лет. Перед смертью мама мне рассказала, что отец ее изнасиловал и она, боясь огласки, вышла за него замуж. В тысяча девятьсот девяносто первом году, когда мне было восемь лет, отец впервые стал меня трогать и заставлять трогать себя. Это продолжалось несколько лет, а потом он меня изнасиловал…

Девушка заплакала от воспоминаний пережитого, Полина погладила ее по руке и одобряюще кивнула:

— Продолжай, Ксюшенька.

— …а потом стал насиловать постоянно. Мама сначала не знала об этом, а когда узнала, то никаких мер не приняла, наверное, из-за того, что очень боялась отца. По этой причине я хотела покончить жизнь самоубийством, поделилась своим секретом с Леной, и она решила уйти вместе со мной, поскольку влюбилась в Верещагина из десятого класса, а он на нее — ноль внимания. Но нам не дали умереть…

— А когда у тебя это случилось с отцом в последний раз? — поинтересовалась Васильева.

То, что она сказала, ввел в ступор обоих милиционеров:

— Сегодня днем.

— Как днем?! — вскрикнул Овсянников. — Ты же говорила, что он уехал в деревню?!

— Отец попросил так говорить.

— Расскажи, что делал сегодня отец.

— Он с утра куда-то уехал. Я дома находилась одна, брат был у друга. После обеда отец вернулся домой, был какой-то возбужденный, стал приставать ко мне, а потом совершил это…

— А куда пропал потом?

— Не знаю. Он может ночевать в будке, поставив машину в лесу.

— Где он обычно ставит машину?

— За домом возле своего гаража.

Овсянников выхватил телефон и указал дежурному:

— Срочно машину, выезжаем на задержание!

Возле гаража Барагозова автомашины не оказалось, сыщик, передав всем ориентировку, чтобы задержали ГАЗ-66 и его водителя, вернулся к допросу девушки.

— Ксения, ты подозревала отца, что он может быть причастен к убийствам детей?

— Не знаю. По-моему, мама подозревала. Были какие-то разговоры, отец бил маму и угрожал убийством. Я была маленькая и плохо понимала, о чем они говорят. Сейчас, анализируя прошлое с высоты прожитых лет, могу сказать, что мама могла знать, если отец убивал детей. Но я точно не уверена, что отец убийца.

— Ладно, Ксения, иди с тетей Полиной в ее кабинет, пока мы отца не задержим, ты будешь находиться у нас, — распорядился сыщик и набрал номер домашнего телефона Смирного.

— Василич, только не падай. По-моему, мы вычислили убийцу.

— Как?! Расскажи подробнее!

— Оказывается, Барагозов в течение последних семи лет насиловал свою родную дочь. А в свое время он изнасиловал несовершеннолетнюю девочку, которая забеременела и вынуждена была выйти за него замуж. В результате этого греховного брака родилась Ксения. Тут я вывел некоторую закономерность в действиях преступника. В декабре восемьдесят третьего года женщина родила Ксению и, соответственно, не могла в этот период удовлетворять чрезмерные плотские потребности своего мужа. В это время Барагозов насилует и убивает Коптеву. Сколько потом было за ним трупов, я не знаю, но наступил девяносто первый год. В это время в голове у Барагозова что-то происходит, и он переключается на детей. Он начинает заниматься развратными действиями со своей дочерью, которой исполнилось всего восемь лет. В это же время с его двора пропадают две девочки. Какой вывод? Он украл их, изнасиловал и где-то закопал. В девяносто четвертом крадет и убивает еще одну девочку, а сегодня сразу двоих. Вот такая ублюдочная история получается с этим маньяком.

— Где он сейчас? — поинтересовался Смирный, впечатленный рассказом своего друга. — Кошмарнее истории я еще не слышал.

— Ищем. Теперь он от нас никуда не денется, поймаем.

— Ты не вывел еще одну закономерность, — с сожалением изрек Смирный. — Если бы Демченко и его команда не убили тех девушек, маньяк не существовал бы безнаказанно в течение почти пятнадцати лет. При кропотливой работе его бы вычислили по любому. А эти архаровцы мало того, что добавили нам лишнего «глухаря» в виде двух трупов ни в чем не повинных девушек, полностью дезорганизовали работу, нас с тобой в самый ответственный момент отстранили от работы. Я не снимаю с себя ответственности, что маньяк так долго действовал у нас под носом, но кому, как не областным сыщикам раскрывать такие сложные дела. У нас текучка, мы должны раскрывать и другие преступления, а областные сыщики обязаны быть нацелены на раскрытия таких преступлений, а не развлекаться в бане с бабами и водкой.

— Да, Василич, ты абсолютно прав. С области нам никогда, никто и ничем не помог. Они создавали только проблемы, которые мы «героически» расхлебываем. Вот Ягелев. Разве он чем-то сможет нам помочь? Личные амбиции на пустом месте и красивый доклад наверху. Больше за ним ничего нет. Ничтожество!