Нелюдь

— Да весь город об этом молвит, — проговорила женщина. — Хорошо, я все расскажу, как происходило. Это было в начале июня. Вечером я шла через парк домой и вдруг на тропинке дорогу мне перегородил какой-то тип со спущенными штанами. Я сначала ничего не поняла, а когда стала соображать, что предо мной эксгибиционист, было уже поздно — он подтянул штаны и двинулся в мою сторону с ножом в руках…

— Извините, что за слово эксгис…эксбис? — прервал повествование женщины сыщик.

— Правильно звучит так: эксгибиционизм. Это мы проходили во время переподготовки учителей в Москве, в разделе по безопасности учеников, ведь часто склонные к этому люди околачиваются возле школ, и детей как-то надо оберегать от них. У этих извращенцев сильная потребность демонстрировать свой половой орган перед окружающими, особенно перед детьми, девочками. Но нас во время учебы заверили, что эксгибиционисты не представляют прямой опасности для жизни и здоровья, а тут с ножом…

— Впервые слышу такое слово, — покачал головой сыщик. — Для нас они называются попроще, извините за выражение — п***р гнойный. Итак, продолжайте, мы слушаем.

— …я развернулась и попыталась убежать, но он быстро настиг меня, повалил на землю и, угрожая ножом, велел раздеться. Я поняла, что это последний день в моей жизни, приготовилась к смерти и вдруг внутри меня произошло нечто такое, что я спокойным голосом предложила:

— Давайте, совершим это в нормальных условиях. Приглашаю вас к себе домой, у меня никого нет, я живу одна.

Очевидно, мой умиротворяющий голос возымел действие, он сразу обмяк, встал на ноги и протянул руку и приказал:

— Идем!

— Абсолютно правильное решение, — кивнула Васильева. — Если бы вы стали взбрыкивать и сопротивляться, он, скорее всего, вас там и зарезал.

— Мне ничего не оставалось, как согласиться на его условия, — покраснела женщина и взмолилась: — Вы только никому не рассказывайте об этом, иначе мне придется покинуть школу.

— Аделина Константиновна, все будет между нами, — заверил ее сыщик и предложил: — Рассказывайте, мы вас слушаем.

— Пешком пришли ко мне домой, благо я живу недалеко от парка. Когда зашли в подъезд, меня охватил страх, я поняла, что в квартире он может меня убить, поэтому хотела вырваться, убежать от него, но, как назло, никого из соседей не было видно. Зайдя в квартиру, он положил свой нож на полку в прихожей, очевидно, намекнув мне, чтобы я не вздумала с ним играть в шутку. Далее было как в кошмарном сне, а ночью, почти под утро, он ушел, ничего мне не сказав.

— Извините, Аделина Константиновна, вы замужем? — поинтересовалась Васильева.

— Да, он в длительной командировке в Шпицбергене. Хотел взять меня с собой, а я отказалась — как я брошу школу? Ой, какая стыдоба-то, если про это узнает муж!

— Не беспокойтесь, никто об этом не узнает, — повторил Овсянников и положил перед женщиной несколько фотографий. — Кого-либо узнаете?

Женщина сразу же ткнула пальцем на Барагозова:

— Это он!

11

Время было пять утра, Овсянников позвонил Смирному.

— Василич, за то время после моего последнего звонка мы столько многого узнали! Информация посыпалась, как из рога изобилия!

— Давай, выкладывай, очень интересно послушать! — оживился старший, очевидно, уже вставший с постели. — По-моему, мы сегодня поставим точку в пятнадцатилетнем кошмаре нашего городка.

Впечатленный рассказом друга, Смирный воскликнул:

— Тут никакого сомнения, что Барагозов является именно тем неуловимым маньяком, который так долго прятал концы в воду! Слава, поздравляю тебя с раскрытием самых опасных преступлений, когда-либо случившихся в наших краях! Дело остается за малым — поймать самого маньяка!

— Засады расставлены, с часу на час он должен попасться в наши сети, — доложил сыщик и заверил: — До утра поймаем, и он расскажет про все свои кровавые похождения. Расколется, никуда не денется!

— Давай, Слава, удачи! — напутствовал Смирный. — Я скоро прибуду.

Достав раскладушку, Овсянников лег и провалился в глубокий сон. На душе у него было спокойно, внутреннее напряжение отпустило, он уже был уверен, что убийца в скором времени будет задержан; сейчас его состояние можно было бы сравнить с состоянием рыбака, расставившего свои сети и дремлющего в ленивом ожидании улова под тенью деревьев.

Когда кто-то потормошил его за плечо, он резко открыл глаза и увидел перед собой Дмитриева. Тот шепнул с придыханием:

— Есть! Взяли его!

Резко присев на раскладушку, Овсянников спросил:

— Где взяли?

— Подъехал к гаражу, мы его и скрутили. При нем нашли мелкокалиберную винтовку.

— Винтовку?! Отлично, орудие преступления у нас в руках! Где он сам?

— Держим у себя в кабинете.

— Давай, заводи его сюда, будем колоть.

Вскоре Дмитриев завел Барагозова в кабинет и посадил на стул напротив Овсянникова. В это самое время в кабинет заглянул Смирный. Увидев его, сыщик радостно воскликнул:

— О, ты уже пришел?! Давай, Василич, проходи, будем разговаривать с гражданином Барагозовым.