Нелюдь

Я понимала, что вопрос чисто риторический, но все равно задумалась над ним. На самом деле, какой человек был способен на подобное? Находящийся в полном отчаянии. Может, образ ее дочери стал тускнеть в памяти? Я помнила лицо своей матери, но у меня в компьютере были целые альбомы снимков и видео нашей семьи, так что я в любой момент могла посмотреть на ее лицо и услышать ее голос.

Но я больше не могла ощутить, как ее руки обнимают меня или как она целует меня в лоб. Я все еще помнила легкий запах меда, исходивший от нее, но, возможно, когда-нибудь я уже не смогу его вспомнить. И подумала, что от этого я тоже пришла бы в отчаяние.

Погодите-ка, что это Эверсон только что сказал про меня?

– Я вовсе не «ничего не соображающая девчонка». – Я даже села попрямее. – Отец мне многие годы рассказывал про Дикую Зону.

– Но он же не упоминал генетически искалеченных людей, которые здесь живут?

– Упоминал. Просто он их так не называл. – Он рассказывал мне истории на ночь и называл их оборотнями, бродягами и зверолюдьми. Просто я только сейчас узнала, что все это не было выдумкой. Папа рассказывал мне про свой день на работе, а оказалось, что все это происходило в запретной зоне. – Возможно, он немножко смягчал общую картину. Но это не имеет значения, потому что никто не заставлял меня идти сюда. Даже после всего, что я видела и что ты мне рассказал, я все равно рада, что мне представился шанс…

Внезапно у меня перехватило дыхание. Я опустила голову, пытаясь заставить легкие вдохнуть воздух, но они не слушались. А потом я начала хватать ртом воздух в приступе удушья.

Эверсон поднес что-то к моему лицу и скомандовал:

– Вдохни!

Едкий запах ударил в нос, мигом проник в мозг и словно яркие огни вспыхнули перед моими закрытыми глазами. Я оттолкнула его руку:

– Что это?

Тут я увидела, что он держит один из синих ингаляторов, и мне показалось, что мои кости просто растекаются в желе.

– Это «Сон», – пояснил Эверсон, – но я дал тебе очень маленькую дозу, только чтобы успокоить.

Он запихнул синюю трубочку в карман моих штанов:

– Если опять почувствуешь приступ нервного удушья, просто сделай еще один вдох.

Еще один вдох? Я и так уже еле могла сидеть.

– Странно… – протянул удивленный Эверсон.

Воздух вокруг меня сгустился в сироп, и я сползла по стенке.

– Пожалуй, больше одной дозы тебе не нужно, – сказал он.

А мне уже все было безразлично. Я привалилась к двери, прижавшись щекой к плечу. Хотелось выпрямиться, но я уже не соображала, где верх, где низ, так что проще было позволить гравитации делать свое дело – я сползла набок и улеглась головой на что-то явно более мягкое, чем пол. Не слишком твердое, но и не слишком мягкое.

– Как раз то, что надо, – пробормотала я.

– Вот черт, – произнес голос прямо у меня над ухом. – Извини, я не знал, что у тебя будет такая острая реакция.

– П’рядок… – Я перекатилась на бок и устроилась подремать. Мои пальцы вцепились во что-то, напоминающее простыню, и я натянула ее до самого подбородка.

– Мне вообще нравятся страшные истории, – пробормотала я. Еще мне нравилось, когда отец сидел со мной, пока я не усну. Я потянулась и погладила его по щеке:

– Тебе пора побриться, – прошептала я, проводя пальцем по его виску, и удивилась, что отец тихо охнул при этом движении.

Что-то было странное в этом вопле, но я никак не могла сообразить что. Голос. Тембр. Что-то было не так. Человек снова закричал, и я пришла в себя. Не похоже, чтобы он был испуган… Я перекатилась на спину, прислушиваясь к протяжному вою.

– Это Бангор, – произнес чей-то голос так близко, что я вздрогнула.

Я села, вглядываясь в темноту. По мере того как я начала различать окружающие меня предметы, память вернулась, и я сообразила, что по-прежнему нахожусь в запертом чулане. Рядом сидел Эверсон. Я невольно глянула на его колени:

– Я что, спала…

– Извини меня за дозу снотворного. Я не хотел…

– Сколько я спала?

Эверсон поднялся:

– Пару часов. Не уверен точно, я и сам задремал. – Он приложил ухо к двери.

Всего пару часов? Мысли у меня путались так, как будто я провалялась в коме по меньшей мере неделю. Внезапно за дверью раздался стук каблуков бегущего человека. Я хотела было приложить ухо к двери, но тут в коридоре раздался топот многих ног и крики преследователей – «Стой!» и «Не приближаться!», это было единственное, что я смогла разобрать. А потом снова раздался вой.

Когда прозвучал выстрел, Эверсон молча закрыл лицо ладонями. После выстрела снаружи наступило короткое молчание.

«Хватайте его!» – скомандовал мужской голос, но тут кто-то вошел на склад и подошел к двери, за которой мы сидели взаперти. Раздался треск, и стул, подпиравший ручку двери, с грохотом отлетел в сторону. Дверь распахнулась. Бангор, зараженный охранник, стоял перед нами, неуверенно покачиваясь на ногах, хотя взгляд его желтых глаз, остановившийся на мне, был острым и твердым.