Нельская башня

МАРГАРИТА (входит через потайную дверь, держа в руке фонарь; к Орсини). Он связан достаточно крепко? Можно подойти к нему без опаски?

ОРСИНИ. Да, ваше величество.

МАРГАРИТА. Хорошо. Подожди меня за дверью, Орсини. И по первому моему слову будь здесь.

Орсини уходит.

 Сцена 4-я.

 Буридан, Маргарита.

БУРИДАН. Свет. Кто-то идёт.

МАРГАРИТА (приближаясь). Да, кто-то! Не рассчитывал ли ты увидеть кого-нибудь перед смертью?

БУРИДАН. Надеялся, но уже не рассчитывал. Понимаю, Маргарита, ты сказала себе : «Он умрёт не раньше, чем я наслажусь своим торжеством, не раньше, чем он узнает, что именно я его убила. Я должна изведать и это сладострастие». Ты права, Маргарита, я рассчитывал на твой приход.

МАРГАРИТА. Но не питал надежд, не правда ли? Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, что после того, как меня довели до испуга и унизили до просьбы, ничей испуг и ничья просьба уже не тронут моё сердце. Ты всё предвидел, Буридан, но забыл лишь одно : в тот миг, когда любовь, безудержная любовь овладевает сердцем человека, она вытесняет все другие чувства, она живёт за счёт чести, обещаний, клятв. Ты же вверил клятве, обещанию, чести человека влюблённого, влюблённого в меня, единственную улику против меня, которой ты располагал! На, гляди! Вот она, драгоценная табличка : «Я умираю, убитый рукой Маргариты. Филипп д’Онэ». Последнее прости брата к брату, которое мне вручил сам брат. На, на, смотри! (Берёт фонарь.) Пусть с последней вспышкой пламени погибнет твоя последняя надежда!.. Теперь я свободна, Буридан? Могу я теперь поступить с тобой, как пожелаю?

БУРИДАН. И как же ты поступишь со мной?

МАРГАРИТА. Ты ведь арестован как убийца Филиппа д’Онэ. А что делают с убийцами?

БУРИДАН. Какой же суд вынесет приговор, не выслушав меня?

МАРГАРИТА Суд? Да ты сумасшедший! Разве судят людей, которым известны такие тайны? Существуют яды, столь сильные, что разрывают сосуды, в которые заключены. Твоя тайна – один из таких ядов, Буридан. Когда такого человека, как ты, арестовывают, его связывают, как связали тебя, и заточают в такое подземелье, как это. Если не хотят разом погубить его тело и душу, то в полночь в камеру впускают священника и палача. Первым входит священник. В этих темницах такие же железные цепи, как эти, такие же глухие, толстые стены, — они гасят крики, заглушают рыдания, поглощают предсмертные стоны. Первым следует священник, за ним следует палач. А наутро, когда тюремщик спускается в подземелье, он возвращается в страшном испуге и сообщает, что заключённый, которому имели неосторожность развязать руки, повесился, чем и доказал свою виновность.

БУРИДАН. Я вижу, мы с тобой одинаково откровенны, Маргарита. Я открыл тебе мои намерения, ты посвятила меня в свои.

МАРГАРИТА. Ты шутишь или, вернее, пытаешься шутить. Твоя гордость уязвлена моей победой. Ты хочешь внушить мне, что нашёл способ ускользнуть от меня, чтобы тревожить мой сон и отравлять мою радость, но знай: твоя улыбка не обманет меня. Приговорённые к смерти нередко улыбаются, желая показать, что не испытывают страха. Нет, тебе не уйти от меня! Это невозможно. Ты надёжно связан, эти стены достаточно толсты, двери достаточно прочны! Нет, нет, тебе не вырваться, и я ухожу. Прощай, Буридан. Не хочешь ли мне ещё что-нибудь сказать?

БУРИДАН. Только одно.

МАРГАРИТА. Говори.

БУРИДАН. Я хочу поделиться с тобой воспоминаниями молодости. В лето тысяча двести девяносто третьего года, двадцать лет назад, Бургундия была счастлива. Страной правил любимый всеми герцог Роберт Второй… Не прерывай меня, дай десять минут тому, кто скоро отойдёт в вечность… У герцога Роберта была дочь, молодая и прекрасная, с лицом ангела и душой демона. Звали её Маргарита Бургундская… Дай мне кончить… У герцога Роберта был юный красивый паж, юноша с чистым и верным сердцем, золотыми кудрями и розовыми щеками. Звали его Лионе де Бурнонвиль… А! Ты, кажется, стала повнимательнее… Паж и девушка любили друг друга. Тот, кто видел их обоих в то время, конечно, не узнал бы их сейчас, а сами они, случись им встретиться, возможно, не узнали бы друг друга.

МАРГАРИТА. Куда ты клонишь?

БУРИДАН. Сейчас узнаешь. О, это поразительная история! Паж и девушка таили от всех свою любовь. Каждую ночь шёлковая лестница приводила влюблённого в объятия его возлюбленной, и каждую ночь любовники назначали свидание на следующую ночь. Однажды дочь герцога Роберта, заливаясь слезами, объявила Лионе де Бурнонвилю, что должна стать матерью.

МАРГАРИТА. Боже милосердный!

БУРИДАН. Помоги мне повернуться, Маргарита: эта поза очень утомительна.

Маргарита помогает ему.

(Смеётся.) Благодарю. На чём я остановился, Маргарита?

МАРГАРИТА. Дочь герцога должна была стать матерью.