Нельзя уйти. Нельзя остаться

Софья Сергеевна, Соня, Сонечка. Что может дать тебе подполковник запаса, с голым задом и двумя детьми, любовь к которым – одна и навсегда? Кучу материальных проблем? Придёт примаком в твои хоромы и сядет на шею? Не придёт и не сядет, ибо сделан из другого теста. А отобрать у детей то, в чём они нуждаются, он не сможет, однозначно. Вика с Димкой не виноваты, что появились в семье, где родители никогда не любили друг друга.

Карман форменной куртки завибрировал, Сашка достал телефон и улыбнулся, нажав на зелёную кнопку:

— Ты доехала, всё в порядке?

— Да, Саш, не волнуйся, я уже у папы.

— Как он?

— Всё так же, без перемен.

— Сонь, стабильность – это тоже хорошо.

— Не в его случае.

— Пожалуйста, не расстраивайся. Ты когда вернёшься? Утром?

— Да, сразу на работу. — Она помолчала и продолжила, — Саш, может ты, всё-таки, после смены поедешь ко мне?

Он вышел на площадку, между этажами, и опёрся спиной о стену.

— Сонь, мы уже говорили об этом. Ты всю неделю ночуешь в пансионате у отца и приезжаешь в город только на выходные. И что я буду делать в твоей квартире один? — В трубке повисла тишина и он переспросил: — Алло, Соня, ты меня слышишь?

— Да, слышу. Знаешь, я тут подумала и решила послушаться папиного врача.

— А при чём здесь он?

Звонкое эхо разнесло грохот, вперемешку с криком и матом, и Сашка рванул вниз по ступенькам, кинув в трубку:

— Я перезвоню.

Вбежал в холл первого этажа и выругался.

В центре валялись два металлических ведра, а рядом, в огромной луже, сидел упитанный не в меру дядька и громко чертыхался, сморщившись от боли и пытаясь дотянуться до неестественно вывернутого голеностопа. Нина Ивановна бегала вокруг, причитала и собирала тряпками воду, кляня свою криворукость и того, кто придумал укладывать на пол керамогранит.

Только и оставалось, что набрать диспетчера скорой помощи и оттащить напарника на ближайший диван.

Сашка вышел на улицу, вглядевшись в полумрак, посмотрел на часы, матюкнулся и вернулся в холл.

— Нина Ивановна, да хватит уже драить. Итак, ботинки уже скрипят, как по стеклу. Идите лучше отдыхать.

— Ребятки, Вы уж не сердитесь. Ну разве ж я знала, что Лёшка тут выйдет? — Женщина перепугано заморгала и прижала половую тряпку к груди.

Лёшка поморщился и махнул рукой:

— Да ладно, всё нормально. Чёрт, только с больничного вышел. И нате Вам!

— Саша, я, может, на улице постою, скорую встречу? — Робко предложила уборщица и поспешила на выход, увидев одобряющий кивок.

— Сафронов, как думаешь, перелом? — мужчина кивнул на вывернутую ногу, вытянутую вдоль дивана и упёрся мокрыми руками в сиденье, отчего искусственная кожа неприятно скрипнула и Лёха сморщился.

— Похоже на то. Может кроссовок снять?

— Да ну, не надо. Фиг знает, чего там. Врачи приедут, пусть разбираются. Больно, твою ж мать, аж в ушах долбит. Ещё и мокрый весь, как в штаны напрудил.

— Терпи. Десять минут прошло. Сейчас приедут. Палычу тогда, вон, вызывали - мужики говорили, что полчаса ждали.

— Палычу? А он чего ломал?

Сашка сел на диван напротив, не сводя глаз с двери и пожал плечами:

— Ничего не ломал. Давление вроде скакануло. У него тогда ещё напарник был. Он и настался тут с ним.

Лёшка втянул воздух сквозь зубы и выдохнул:

— Вроде полегче стало. Или кажется? Санёк, а ты вообще с Палычем, как?

— В смысле? Нормально. Он в одной смене, я в другой. А что?

— Да, странно. Может я чего не понял. Но у меня же электричка, сам знаешь, рано приходит. И я, как верный раб, на работу на полтора часа раньше припираюсь.

— Лёх, давай к делу. С твоей ногой, только разговоры городить.

— Так я по делу. Сижу, значит, за стойкой, кроссвордик решаю. А Палыч стоит, утренний народ «причёсывает». И тут к нему мужик такой, при делах весь, подходит: костюмчик, папочка, морда лица, шире табуретки. В сторонку так отводит и что-то втолковывать начинает. Тот слушает, головой кивает. А потом так, удивлённо: «Сафронов?» И на меня – зырк. А я чего? Сижу, типа, клеточки заполняю.

Сашка уже понял, что это был за мужик, но пожал плечами и хмыкнул:

— Да хрен его знает, что за гидразин. Но за наводочку спасибо. С меня причитается.

Лёха попытался улыбнуться, но раскрасневшееся лицо перекосило от боли, и он процедил:

— Ага, апельсинчики в больницу притащишь.

Нина Ивановна вбежала с улицы и всплеснула руками:

— Ребятки, врачи приехали. Лёшенька, сейчас тебе помогут, сейчас.

Глава 18

Машина скорой помощи увезла напарника, и уборщица, вся в расстроенных чувствах, отправилась домой. Сашка выключил основное освещение на этажах и в холле, оставив лишь подсветку дверей, отзвонился начальнику смены и набрал номер Сони, улёгшись поудобнее на одном из диванов. Первый гудок не успел затихнуть, а в трубке уже раздался встревоженный голосок:

— Саш, что случилось? Почему так долго? С тобой всё в порядке?

— Сонечка, всё хорошо, успокойся.

Он пересказал вкратце историю о временной утрате дееспособности напарника и клятвенно пообещал смотреть под ноги.

— Кстати, я не успел расслышать, что ты про врача говорила.

— Саш, я понимаю, что он прав. Но раньше было всё по-другому и мне так было спокойнее.