Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

Вечером этого беспокойного дня мы прибыли в Ярославль. К нам случайно присоединились сестра жены с мужем, немцем по происхождению. В Ярославле нас доставил в гостиницу наш здешний представитель, а вечером мы встретились с братом жены, который был призван на службу как врач. Утром нас рано разбудили. Представитель фирмы пришел нам сообщить, что в городе уже распространился слух, что сюда из Москвы сбежали Вогау. Он посоветовал нам немедленно сесть на уходящий утром корабль и отправиться на нем дальше, в Нижний. Пароход был в плачевном состоянии, мы вошли на него через полчаса и проплыли затем 36 часов по Волге. В Нижнем нас также встретил тамошний представитель фирмы.

Я позвонил в Москву и поговорил с отцом, который сообщил, что в Москве все успокоилось. Тем же вечером мы всей компанией отправились обратно в Москву, вновь в городской дом моих родителей, который не был разрушен, поскольку в нем был лазарет. Я сразу пошел к старшему брату, но был встречен им не слишком ласково. Он сказал: «Во время шторма капитан не покидает корабль». Но где же мне следовало оставаться в это время, он сказать не смог. В любом случае я ничего не пропустил за три дня. Я все еще мог полюбоваться на улицу, полную бумаг, которые до сих пор не были убраны. Морально это был ужасный удар, нами, более молодыми, переносимый, наверно, легче, чем старшими, которые видели дело своей жизни растоптанным, оскверненным и уничтоженным. И требовалась громадная энергия, чтобы из этого хаоса вывести дело в нужное русло.

Надо помнить, что все подсобные книги головной фирмы и связанных с ней фирм – складские, дебетовые – были уничтожены. Сожжена входящая и исходящая корреспонденция за десятки лет, и осталось только то, что было заперто в сейфе. Первым делом следовало найти для конторы и бесчисленного множества служащих кров. В этом отношении нам немного повезло, поскольку мы смогли арендовать большую гостиницу, находившуюся совсем недалеко от нашего прежнего офисного здания. Должен сказать, за время этого сильнейшего испытания наши сотрудники проявили себя просто великолепно. Каждый сделал все возможное, чтобы вновь привести в порядок бухгалтерию, а это было очень сложно. На основе записных книжек ездивших в командировки сотрудников и коммивояжеров были восстановлены контакты клиентов. Все равно, русский это был или немец, в этой беде они отдавали себя фирме с истинной преданностью. Было такое чувство, что русские стыдятся того, что с нами было сделано. В любом случае в это время я пережил и много радостных чувств.

Клиенты всей бескрайней империи продолжали покупать у нас. Связанные с нами фабрики остались верны материнской фирме. Так объединенными силами удалось снова привести в определенный порядок уничтоженные рабочие книги и документы. Кроме того, начали отстраивать наше полностью сгоревшее офисное здание.

Но наша личная жизнь была полностью разрушена. За городом все сгорело, в городе был только дом Гуго фон Вогау, но я, например, вообще не представлял, куда деваться со своей семьей. Я не мог надолго оставить их без собственной крыши над головой. Но об этом позже. В конторе после того, как все там как-то наладили, начались новые проблемы.

Из столицы пришло распоряжение, что во все фирмы, где заняты немцы, должен быть принят государственный контролер. К нам тоже вскоре прибыл такой человек, назначенный из Петербурга. С этого момента все, что делалось в фирме, подлежало контролю этого служащего. Но особенно он интересовался кассой, которая не имела права делать выплаты без его разрешения. Каждый чек и каждый банковский перевод должны были также подписываться этим господином. Человек этот не имел никакого представления о том, в какое предприятие он входит, так что с первого его появления у нас в деле возникли большие трудности. Зашло так далеко, что он нам отказывал в малейшей оплате даже с нашего личного счета. Это выяснилось позже, но так или иначе этот служащий вообще не соответствовал такого рода деятельности. Это был поляк с невыносимым характером, к тому же, контролируя такую огромную фирму, он стремился заслужить хотя бы орден.

Я мельком видел длинные донесения, которые он писал в вышестоящее ведомство, но, и не читая их, думаю, что он сообщал о многом, что нам потом повредило. В целом присутствие этого господина было для всех крайне неприятным и отнимало у большей части сотрудников существенную долю рабочего времени. Внешне такая организация работы, естественно, создавала о фирме безмерно плохое впечатление, поскольку все русские банки и торговцы знали о присутствии этого господина. Некоторые злорадствовали, что такая гордая немецкая фирма, которую уважали до сих пор в качестве образцового предприятия все учреждения, таким образом унижена и ограничена в правах. Но нам пришлось свыкнуться и с этим обстоятельством, и все мы по мере возможности выполняли свой долг.