Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

О большинстве теперешних миллионеров можно сказать почти то же самое. В наши дни сталкиваешься с историями, от которых волосы дыбом встают!

Вижу, я опять увлекся философскими размышлениями, опять позволил себе отвлечься от главной темы моего сегодняшнего письма, стало быть, revenons à nos moutons768 и в первую очередь займемся un mouton égarré, сиречь паршивой овцой. Вам ведь хотелось что-нибудь разузнать об «Ахенбахе и Колли» – ну что же, могу и в этом плане Вам услужить! Герман Ахенбах, по-русски Герман Васильевич, приехал в Москву приблизительно в одно время с Киненом, Боршаром и др. Родом он был из Рейнской области, из Дюссельдорфа или из Кёльна, само собой без денег, зато с превосходно подвешенным языком, сарказмом и смекалкой. Женился он на барышне Редлих769, дочери бывшего компаньона «Ценкер и Колли». Мой отец хорошо знал эту семью и молодую барышню и, поскольку барышня ни за что не желала выходить за Ахенбаха, почел своим долгом переговорить с Ахенбахом и убедить его не настаивать на союзе. Мамаша Редлих, однако, настаивала, и в итоге Ахенбах на всю жизнь стал моему отцу врагом.

Вместе с молодой женой Ахенбах уехал в Малую Азию, в Смирну, где и открыл свое дело. Там у него родились дети, которые там же и умерли, а после того, как он вдобавок обанкротился в Смирне, он вернулся в Москву и искал капиталиста, чтобы основать новую фирму. Капиталиста он нашел в лице молодого Генри Колли, сына Джеймса Колли, прежнего компаньона Йозефа Ценкера. Генри Колли был единственным сыном Джеймса и унаследовал от отца изрядное по тогдашним понятиям состояние – около 600 тыс. рублей. Вот так возникла фирма «Ахенбах и Колли-мл.».

Ахенбах имел опыт, а Колли – капитал; 50 лет спустя опыт имел Колли, а деньги – Ахенбах! Не хочу ничего утверждать, однако в конце 80‐х или в начале 90‐х годов прошлого века, когда Ахенбах скончался, после него осталось около 1,5 млн рублей, а после смерти Колли остались те 600 тыс. рублей, которые он унаследовал. Кстати, Колли приходилось кормить очень большую семью – человек десять детей и жену, урожденную Кампиани, которая умела de faire l’argent rouler770. Сам Колли был маленький толстяк, весьма флегматичный, безынициативный, совершенно под властью Ахенбаха и своей жены, урожденной Кампиани. Ахенбах – полная ему противоположность: очень живой, предприимчивый, маленький, сухой и нервный. Я знал обоих, у Колли никогда не бывал, но Ахенбах, je dois lui rendre sette justice771, никогда не переносил на меня антипатию, которую питал к моему отцу. Несколько раз он приглашал меня на обед в свой старый дом неподалеку от Чистопрудного бульвара. Странный был дом, двухэтажный, посреди большого двора, заполненного штабелями тюков с хлопком. Отделка, мебель и проч. напоминали старину эпохи бидермейера, пахло табаком и старыми книгами. Когда я бывал у него, он жил совершенным холостяком, так как жена с единственной дочерью Кларой772 переехала в Баден-Баден.

Был у них и сын, в 20 лет на верховой прогулке он упал с лошади и сломал шею. Моя матушка, которая знала его, рассказывала, что это был весьма обаятельный юноша. После смерти сына г-жа Ахенбах, как я уже говорил, переехала в Баден-Баден, где в те годы собиралось русское общество. Вам достаточно прочитать «Дым» Тургенева, написанный в 1862 году в Бадене773.

В собственных роскошных виллах там жили князь Меншиков774 (последний в роду), я еще видел, как он ездил на тройке по Лихтенталер-аллее, две семьи Гагариных775, Скобелевы776, Хрептович777, знаменитая певица Виардо, урожденная Гарсиа778, и ее обожатель Тургенев, имевший собственную виллу, которую до сих пор называют Тургеневской, хотя после 1870 года Тургенев продал ее Ахенбаху779.

Одна из сестер госпожи Ахенбах, тоже урожденная Редлих, вышла в Гамбурге за Александра Иустиновича Руперти. Мадам Руперти была очень хороша собой и имела сыновей – Эдгара, Альфреда, Александра и Эрнста Руперти780. В Гамбурге Руперти обанкротился, и Ахенбах взял его в свою московскую фирму, однако жена и дети переехали в Баден-Баден, где я с ними позднее и познакомился.

По окончании баденской гимназии Эдгар и Альфред также приехали в Москву к дядюшке Ахенбаху.