Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

На каждого, кто занимается нефтью, эта область экономики оказывает магнетическое действие. Трудности, которые нужно преодолевать, и многообразие форм деятельности, связанной с добычей и переработкой нефти, всегда привлекали меня. Ведь здесь вопросы геологии, концессий, бурения и очистки (то есть прикладной механики и химии), хранения и транспортировки (трубопроводы, насосные станции, хранилища, цистерны и нефтеналивные суда), железнодорожных тарифов и не в последнюю очередь сложные вопросы сбыта (картели, синдикаты, монополии) сливаются в комплексную проблему, успешное решение которой оказалось далеко не всем по плечу.

Соприкоснувшись с бакинской торговлей жидким топливом в 1889–1891 годах, я много думал о кавказской нефтедобывающей промышленности, переживавшей мощный подъем. Между тем я в Москве (могу сказать без хвастовства) в коммерческом плане, так сказать, шагал от успеха к успеху, и хотя это, в сущности, были не такие уж большие успехи (к тому же совершенные мною ошибки еще не успели дать о себе знать), я все же благодаря им сумел приобрести репутацию серьезного предпринимателя, которая позволяла мне без проблем получить любую ссуду или кредит, необходимые для новых проектов359.

Одним словом, в 1897 году я почувствовал, что созрел для того, чтобы принять предложение, которое сделал мне главный знаток Грозненского месторождения нефти, русский горный инженер А. Коншин360.

а) Первый синдикат (Грозный)

Здесь, в Грозном (северо-восточный Кавказ), на Сунженском горном хребте открыли перспективное месторождение нефти. Севернее от этого хребта, отделенный от него широкой долиной, лежит последний, параллельный Кавказу горный хребет – Терский, за которым до самых низовьев Волги простирается степь.

Тогда русские – и можно спокойно сказать: не только русские, но и многие иностранные геологи-нефтяники – еще не пришли к единому мнению относительно нефтяных месторождений. Ученые тогда еще спорили о том, как возникла нефть. Сам я ничего не знал о двух конкурирующих гипотезах.

Коншину было нетрудно привлечь меня к осуществлению своих планов. Посредством своей изданной Императорским Горным институтом книги о Грозненском месторождении с соответствующими геологическими разрезами361 (которые были плодами фантазии) он убедил меня, что разрабатываемые нефтеносные пласты Сунженского хребта снова выходят на поверхность севернее Терского хребта; таким образом, ясно как дважды два, что залегающая между двумя антиклинальными складками и образующая широкую долину синклиналь362 должна заключать в себе те же нефтеносные пласты, с той лишь разницей, что здесь, в долине, они вследствие уклона слоев как с юга, так и с севера (с обоих горных хребтов) невообразимо богаче нефтью, чем на Сунженском хребте; действие вызванного уклоном слоев в сторону долины бокового давления обусловливает – как в артезианских колодцах – постоянный, неиссякаемый фонтан нефти. То есть в долине в недрах земли скрыта Калифорния!

Кроме того, были и другие факторы, говорившие в пользу бурения скважин в долине, а именно на территории, принадлежавшей некоему Бахметьеву в Тифлисе. Земля на горном хребте, как и остальная земля в долине, является собственностью казачьего войска, то есть это казенная земля. Получить право бурения на этой земле можно на основании законоположений, которые ограничивают срок концессии 24 годами, а объем концессии 10 десятинами363 и определяют налог с оборота, включая компенсацию владельцу за право ведения разведочных работ в размере двух копеек за пуд сырой нефти. У Бахметьева же можно было получить концессию на 50 лет при налоге в полкопейки за пуд; кроме того, это была бы концессия не на 10, а на 120 десятин, потому что из своих 200 десятин Бахметьев к тому моменту предоставил концессию всего на 80 десятин, а именно – парижским Ротшильдам364.

Именно это последнее обстоятельство склонило меня в пользу коншинского предложения: Ротшильды знают, что делают, подумал я. И я отправился с Коншиным в Грозный, чтобы на месте оценить ситуацию.

Убедившись там, что Ротшильды и в самом деле уже начали строительство буровой вышки на тех 80 десятинах, я, не раздумывая, поехал с Коншиным в Тифлис, чтобы заключить с Бахметьевым концессионное соглашение.

Однако планы Коншина этим не ограничивались. Он бредил нефтяным месторождением на Таманском полуострове, северо-западном отроге Кавказа, протянувшемся до Керчи (Крым) и разделяющем Черное и Азовское моря. Этот полуостров на западе, говорил он, является чем-то вроде пандана Апшеронского полуострова на востоке (на котором расположен Баку), переполнен нефтью и имеет преимущество по сравнению с Баку – более выгодное географическое положение, на Черном море.