Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

Я согласился посмотреть вместе с ним и это месторождение. Хотя нефть и в самом деле выходила на поверхность во многих местах, мне хватило благоразумия не распыляться и не пытаться затеять дело сразу в нескольких местах на Кавказе. И мой инстинкт меня не подвел. Ротшильды, тоже поддавшись на агитацию Коншина относительно Тамани, вложили там в бурение не меньше десяти миллионов франков, но результат каждый раз был один и тот же: крохотный фонтанчик, за несколько часов истощавший единственный слой нефти; затем прекращение бурения ввиду отсутствия других нефтеносных пластов. Геологические причины, по которым следовало исключить наличие крупных запасов нефти на северо-западном Кавказе и в Крыму, были установлены лишь через много лет.

Однако мое путешествие через Новороссийск в маленький порт Анапу на Таманском полуострове и наши поездки по Тамани были богаты впечатлениями об этом пограничном регионе между Россией и Северным Кавказом. Я впервые посещал поселения черкесов и не мог не отметить, что они выгодно отличались от русских деревень. А как радостно билось мое сердце, когда я оказался в немецкой колонии Михельсдорф, посреди черкесских земель! Там царили порядок и труд. В солидных немецких усадьбах, выстроившихся ровными рядами вдоль деревенской улицы, жило роскошное, здоровое племя белокурых германцев. За домами виднелись ухоженные поля, обещавшие хороший урожай. Славные колонисты пили со мной недурное самодельное вино за процветание далекой родины своих предков.

По возвращении в Москву я приступил к созданию синдиката для использования бахметьевской концессии.

Моему совладельцу, Даниэлю Штукену365, которому моя предприимчивость действовала на нервы и который поэтому решил покинуть фирму, я компенсировал его долю, передав ему руководимые им красильную и химическую отрасли, после чего я остался единоличным владельцем фирмы.

При составлении капитала синдиката в размере, если не ошибаюсь, 600 000 рублей я при своей тогдашней неопытности в нефтяных делах совершил одну принципиальную ошибку, оставив слишком большую долю своей фирме. Эта ошибка, к счастью, не привела к неприятным последствиям. Я закрепил за своей фирмой 60% капитала и предложил по 20% «Вогау и К°, Москва» и Иоганну Беренбергу («Госслер и К°, Гамбург»). «Вогау и К°» приняли мое предложение, гамбургскую же долю я хотел предложить моему покровителю Иоганну фон Беренберг-Гослеру366 367 368 во время своего следующего визита к нему.

Мне все равно нужно было по делам в Лондон. На мой телеграфный запрос оттуда Гослерам, застану ли я в Гамбурге их шефа, я получил ответ, что тот находится в Биаррице. Я отправился в Биарриц. Господин фон Гослер принял меня и сообщил, что завтра утром уезжает в Мадрид, а до этого должен написать и прочитать еще столько писем, что просто не имеет возможности говорить со мной о делах; поэтому он предлагает мне поехать вместе с ним в Мадрид, и мы уже по дороге, в поезде, сможем обсудить все вопросы. Вечером я осмотрел Биарриц с его великолепным прибоем и видом на испанское горное побережье, а на следующий день поехал с господином Гослером в Мадрид.

В дороге мы смогли полюбоваться прекрасными горными ландшафтами, потому что наша деловая беседа была предельно короткой: Гослер принял предложенные 20% участия.

В Мадриде мне делать было нечего, кроме посещения несравненного музея Прадо. На следующий день я пустился в обратный путь – прямо в Москву.

Не теряя времени, я принялся за организацию нового предприятия в Грозном. При этом я набил себе немало шишек (которые, впрочем, потом с лихвой окупились). Во-первых, потому, что в то время было крайне сложно найти подходящих помощников, особенно для такого геологически еще не освоенного региона, как Грозный, а во-вторых, потому, что я и сам в этой области был новичком. Я просто бросился в своей наивности, которая была простительна ввиду моей молодости, в эту отнюдь не простую коммерцию, как в омут.

Местным руководителем грозненского предприятия я взял Морица Мареша, умного и трудолюбивого, но упрямого как осел венца, который был, как явствует из его фамилии, чехом. После того как я и в связи с ним сделал несколько полезных выводов на будущее, он проявил себя толковым руководителем, за которым, однако, требовался строгий контроль.

Рекомендации Коншина, которому пришлось довольствоваться скромной ролью геологического консультанта, я был обязан необыкновенно толковым буровым мастером, американцем Кольбертсоном369. Он прекрасно знал свое дело.

И вот началось бурение скважин в долине на бахметьевской земле, которое через два или два с половиной года закончилось полным фиаско и печальная слава которого быстро распространилась, поскольку в то время это была самая большая глубинная скважина на Кавказе.