Немецкий дом

Когда забрезжил рассвет и петух вышел из курятника, чтобы подготовиться к утреннему кукареканью, Ева помогла Давиду дойти до номера, который оказался таким же крошечным, как и ее. Она уложила его на кровать и, смочив в ванной потертое полотенце, попыталась охладить опухшее лицо. Сидя на краю кровати, Ева думала о том, что рассказал Давид, а еще о том, что даже выжившим, даже их детям и внукам больно жить на земле, где есть такое место. Ева взяла руку Давида и погладила ее. Он притянул ее к себе. А потом они занимались тем единственным, что, пожалуй, можно было противопоставить всему этому: любили друг друга.

* * *

Готовая к отъезду делегация под слабым дождем стояла во дворе гостиницы. Когда Ева, невыспавшаяся, но аккуратно причесанная и в свежей блузке, с чемоданом вышла на улицу, к ней шагнул светловолосый.

– Где Давид?

Ева удивилась. Когда она проснулась от шума под дверью, Давида рядом с ней не было. Она решила, что увидит его во дворе. Светловолосый посмотрел на часы. Автобуса ждали через двадцать минут. Время шло, Давида не было. Ева еще раз поднялась в его комнату. Горничная, менявшая белье, посмотрела на нее равнодушным взглядом. Ева уже не гость, с которым надо быть вежливым. Ева осмотрелась, открыла кривой шкаф. Ни чемодана, ни одежды. Она спросила горничную, не находила ли та чего. В ответ молодая женщина только пожала плечами.

К гостинице подъехал автобус. Водитель, не выключая мотора, принялся складывать чемоданы в багажное отделение. Члены делегации по очереди заняли места. Светловолосый, стоя у автобуса, посмотрел на Еву, выходящую из гостиницы. Она беспомощно покачала головой.

– Его нет. Вещей тоже.

Защитник, последним торопливо вышедший во двор, так как ему было необходимо плотно позавтракать, услышал слова Евы и желчно заметил:

– Ну, значит, его похитили поляки.

Братец Кролик вручил водителю свой чемодан и поднялся в автобус, за ним светловолосый. Ева видела, как в салоне он что-то сказал председателю, тот посмотрел на часы и что-то ответил. Светловолосый опять спустился к Еве и сказал, что они могут подождать в лучшем случае еще полчаса, но опоздать на самолет невозможно, так как у всех истекает виза. В голосе звучало беспокойство. Предложив Еве сигарету, от которой та отказалась, он закурил. Водитель автобуса выключил мотор. Стало тихо, петух в окружении куриц гордо прошел по улице и исчез с ними в кустах. Ева подняла лицо к небу. Дождь нежно коснулся ее лица. Они ждали.

* * *

В самолете Ева почти уснула. Она знала, где Давид – в каноэ на большом озере в Канаде, в котором отражается все небо. Ева проснулась и стала смотреть на облака. Ей вспомнился Токер, ее первая такса. Ей тогда было одиннадцать лет, она ходила в среднюю школу и никак не могла найти себе подруг. Тогда в один прекрасный день она принесла в школу Токера, чтобы пробить лед. И сработало. Но по дороге домой Токера переехала машина. Ему не было и года. На уроке закона Божьего перед первым причастием Ева спросила пастора Шрадера: «Как Бог мог это допустить?» Пастор посмотрел на нее и сказал: «Не Бог несет ответственность за страдание в мире. Человек. Как ты могла это допустить?» После этого Ева его возненавидела и за спиной передразнивала кособокую походку, а еще рассказывала всем, что он никогда не моется. Ей верили, потому что вид у пастора вечно был какой-то беспризорный. Ева отвернулась от окна и решила на следующей неделе перед ним извиниться. И тут она поняла, почему никто из подсудимых не признавал своей вины. Почему они в лучшем случае признавали только отдельные поступки. Как же человеку это выдержать – нести ответственность за смерть тысяч людей?

* * *

В аэропорту Сисси стояла за ограждением и ждала. Первым делом она хотела рассказать Давиду – она едва могла дождаться этого момента, – что сын в школе написал первую работу по немецкому на тройку. Он умный, она всегда это знала. Сисси надела свой приличный костюм, а сверху пальто попугайских цветов. Оно было ей несколько велико, с чужого плеча, но Сисси чувствовала себя в нем красивой. Красивой светской дамой. «Как раз для аэропорта», – решила она.

Через автоматические раздвижные двери вышли первые пассажиры. Почти исключительно мужчины в темных плащах. Женатые. Респектабельные. Потом появилась молодая женщина с немодным пучком волос, наверняка из приличной семьи. У нее было такое лицо, как будто она не замечала происходившего вокруг. Может быть, у нее внутри тоже какая-то запертая каморка. Женщина прошла мимо Сисси, не посмотрев на нее. Из дверей вышли еще несколько человек. Зал прилета пустел, пассажиры, их родные, друзья, возлюбленные, сцепившись телами, тянулись к парковочным местам. Сисси смотрела на дверь, которая больше не открывалась.