Читаем Немецкий язык со Стефаном Цвейгом. Шахматная новелла полностью

169.Ohne es zu merken, waren wir in unserer Erregung einer nach dem anderen aufgestanden. Jeder von uns hatte das Gefühl, er müsste etwas sagen oder tun, um unserem freudigen Schrecken Luft zu machen. Der einzige, der unbeweglich in seiner Ruhe verharrte, war Czentovic. Erst nach einer gemessenen Pause hob er den Kopf und blickte unseren Freund mit steinernem Blick an.


170.«Noch eine Partie (еще одну партию)?» fragte er (спросил он).

«Selbstverständlich (конечно)», antwortete Dr. B. mit einer mir unangenehmen Begeisterung (ответил доктор Б. с неприятным энтузиазмом; die Begeisterung; begeistern – воодушевлять, вдохновлять, увлекать) und setzte sich, noch ehe ich ihn an seinen Vorsatz mahnen konnte, es bei einer Partie bewenden zu lassen, sofort nieder und begann mit fiebriger Hast die Figuren neu aufzustellen (затем он, еще прежде чем я успел напомнить ему о его намерении – ограничиться только одной партией, сел и начал с лихорадочной поспешностью заново расставлять фигуры; der Vorsatz; es bei etwas /Dat./ bewenden lassen – ограничиваться, довольствоваться чем-либо; die Hast). Er rückte sie mit solcher Hitzigkeit zusammen, dass zweimal ein Bauer durch die zitternden Finger zu Boden glitt (он устанавливал их с таким рвением, что пешка дважды выскальзывала из его дрожащих пальцев на пол; die Hitzigkeit – пылкость, горячность; der Boden; gleiten – скользить); mein schon früher peinliches Unbehagen angesichts seiner unnatürlichen Erregtheit wuchs zu einer Art Angst (мое уже до этого неприятное чувство неловкости переросло в свете его неестественной возбужденности в своего рода страх; das Unbehagen – неловкость, неприятное чувство; die Angst; die Erregtheit; wachsen). Denn eine sichtbare Exaltiertheit war über den vorher so stillen und ruhigen Menschen gekommen (этим прежде спокойным и тихим человеком явно овладела какая-то восторженность; die Exaltiertheit; exaltíert – восторженный, возбужденный); das Zucken fuhr immer öfter um seinen Mund, und sein Körper zitterte wie von einem jähen Fieber geschüttelt (подергивание все чаще появлялось на его рте = уголок его рта все чаще подергивался, и все его тело дрожало так, как, /бывает/, трясет от внезапно поднявшейся температуры; jäh – внезапный, быстрый, стремительный).


170.«Noch eine Partie?» fragte er.

«Selbstverständlich», antwortete Dr. B. mit einer mir unangenehmen Begeisterung und setzte sich, noch ehe ich ihn an seinen Vorsatz mahnen konnte, es bei einer Partie bewenden zu lassen, sofort nieder und begann mit fiebriger Hast die Figuren neu aufzustellen. Er rückte sie mit solcher Hitzigkeit zusammen, dass zweimal ein Bauer durch die zitternden Finger zu Boden glitt; mein schon früher peinliches Unbehagen angesichts seiner unnatürlichen Erregtheit wuchs zu einer Art Angst. Denn eine sichtbare Exaltiertheit war über den vorher so stillen und ruhigen Menschen gekommen; das Zucken fuhr immer öfter um seinen Mund, und sein Körper zitterte wie von einem jähen Fieber geschüttelt.


171.«Nicht (не надо)!» flüsterte ich ihm leise zu (тихо прошептал я ему). «Nicht jetzt (не сейчас)! Lassen Sie's für heute genug sein (на сегодня достаточно)! Es ist für Sie zu anstrengend (для Вас это слишком большое напряжение: «слишком утомительно»; anstrengend – утомительный, напряженный, требующий усилий; sich anstrengen – напрягаться, прилагать усилия).»

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Немецкий язык]

Похожие книги

«Дар особенный»
«Дар особенный»

Существует «русская идея» Запада, еще ранее возникла «европейская идея» России, сформулированная и воплощенная Петром I. В основе взаимного интереса лежали европейская мечта России и русская мечта Европы, претворяемые в идеи и в практические шаги. Достаточно вспомнить переводческий проект Петра I, сопровождавший его реформы, или переводческий проект Запада последних десятилетий XIX столетия, когда первые переводы великого русского романа на западноевропейские языки превратили Россию в законодательницу моды в области культуры. История русской переводной художественной литературы является блестящим подтверждением взаимного тяготения разных культур. Книга В. Багно посвящена различным аспектам истории и теории художественного перевода, прежде всего связанным с русско-испанскими и русско-французскими литературными отношениями XVIII–XX веков. В. Багно – известный переводчик, специалист в области изучения русской литературы в контексте мировой культуры, директор Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, член-корреспондент РАН.

Всеволод Евгеньевич Багно

Языкознание, иностранные языки